Билли Саммерс

Она кивает, как бы говоря, что теперь все улажено.

— Я тоже. Но думаю, больше это не повторится. Никогда не говори «никогда», но мне так кажется.

Билли, который знает, что это совершенно точно не повторится, кивает.

— Друзья? — спрашивает Фил.

Он обнимает ее и целует в щеку.

— Друзья навек.

Утро еще раннее, но народ на Эвергрин-стрит встает рано. На крыльце дома напротив сидит в кресле-качалке Диана Фасио. Она закуталась в теплый розовый халат и попивает кофе. Билли открывает пассажирскую дверь «тойоты» и придерживает ее для Фил. Когда он обходит машину, чтобы сесть за руль, Диана показывает ему два больших пальца.

Билли приходится улыбнуться в ответ.

6

Когда приезжают фургоны с едой, Билли идет за тако и колой. Джим Олбрайт, Джон Колтон и Гарри Стоун — «молодые юристы», прямо герои какого-нибудь сериала или романа Гришэма — машут ему рукой и подзывают к себе, но Билли говорит, что хочет поесть в кабинете, за работой.

Джим в ответ на это произносит цитату:

— «Никто на смертном одре еще не жалел, что слишком мало времени проводил в офисе», — сказал Оскар Уайльд перед тем, как отбыть в лучший мир.

Билли мог бы ответить Джиму, что вообще-то Оскару Уайльду приписывают совсем иные предсмертные слова: «Либо эти обои, либо я», — но только молча улыбается.

На самом деле он просто не хочет проводить время с этими ребятами. Не потому, что они ему не нравятся, а наоборот — потому что они ему по душе. И Фил, похоже, решила взять отгул. Он надеется, что в среду и четверг она тоже не выйдет на работу, хотя это уже маловероятно.

Когда он входит в офис, звонит телефон Далтона Смита.

— Даллон, дружище! — восклицает Дон Дженсен. — Вернулся?

— Ага.

— Как делишки? Как там Даффи и Уоллер?

— У нас все отлично. Живем припеваючи. Как вы? — Вообще-то Билли все понял по голосу Дона. А ведь на дворе практически утро.

— Лучше некуда! — Язык у него заплетается, и вместо лучше он говорит «лушше». — У Бевви тоже. Скажи «привет», Бевви!

Издалека доносится вопль:

— Привет, зайка! — И пронзительный смех. Значит, она тоже выпила. Непохоже, чтобы они оплакивали усопшую.

— Бевви передает привет, — говорит Дон.

— Да, я слышал.

— Даллон… дружище… — чуть тише произносит Дон. — Мы теперь богачи.

— Серьезно?

— Ага. Адвокат сегодня утром зачитал завещание. Мама Бевви оставила нам все: акции, накопления. Почти двесси тыщ долларов!

На заднем плане Бевви издает победный клич, и Билли невольно улыбается. Быть может, завтра, протрезвев, она опять зальется слезами, но сейчас у этих людей, снимавших квартиру в далеко не самом престижном районе города, праздник — и Билли их понимает.

— Отличная новость, Дон. Очень рад за вас.

— Сколько ты пробудешь дома? Я чего звоню…

— Надеюсь, долго. У меня тут новый контракт нарисовался…

Дон даже не дает ему договорить.

— Отлично, отлично. Слушай, ты, пожалуйста, поливай дальше Даффи и Уоллера, а то мы… знаешь что?

— Что?

— Угадай!

— Понятия не имею.

— А придется, мой компьютерный гений, придется.

— Вы едете в «Диснейленд»?

Дон хохочет так громко, что Билли приходится отодвинуть трубку от уха, но он по-прежнему улыбается. В жизни добрых, порядочных людей произошло что-то хорошее. Каково бы ни было его собственное положение, он за них рад. Интересно, писал ли Золя о чем-то подобном. Наверное, нет, а вот Диккенс мог…

— Почти угадал, Даллон! Мы едем в круиз!

На заднем плане опять улюлюкает Беверли.

— Ты хотя бы месяц пробудешь дома? Или шесть недель. Просто мы…

Тут Беверли выхватывает у него телефон, и Билли опять приходится отодвинуть трубку от уха, чтобы поберечь свою многострадальную барабанную перепонку.

— Если нет, пусть подыхают! Я потом новые куплю! Целую оранжерею!

Билли успевает принести ей соболезнования и поздравить, а потом трубка снова переходит к Дону.

— Мы, как вернемся, съедем оттуда на хрен. Никаких больше живописных пустырей под окном. Нет, ты не подумай, у тебя квартира нормальная, Далл. Беверли поначалу ее хотела…

Бев кричит:

— Больше не хочу!

— Я без проблем полью Дафну и Уолтера, не волнуйтесь, — заверяет их Билли.

— Мы вам заплатим, мистер Компьютерный Гений и Цветочная Нянька! Можем себе это позволить!

— Не нужно. Я рад помочь, вы хорошие соседи.

— Ты тоже, Даллон, ты тоже. Знаешь, что мы пьем?

— Шампанское?

Билли опять отодвигает трубку от уха.

— Не в бровь, черт подери, а в глаз!

— Не переусердствуйте, — говорит Билли. — И передайте Беверли мои наилучшие пожелания, хорошо? Соболезную ее утрате, но радуюсь вместе с вами.

— Все передам, не вопрос! Спасибо огромное, дружище! — Он умолкает, а потом серьезным, почти трезвым голосом добавляет потрясенно: — Двести тысяч долларов! Просто невероятно, да?

— Да, — соглашается Билли. Он кладет трубку и откидывается на спинку своего офисного стула. Сам-то он получит куда больше двухсот тысяч, но настоящие богачи — это Дон и Беверли Дженсен. Да, сэр, вот кто настоящие богачи. Сентиментально, но правда.

7