Билли-талисман

Кэйт старалась сохранить спокойное выражение лица. Эллиот целый год вел кампанию, направленную на знакомство с ее старой бруклинской шайкой. Но Кэйт это было не нужно. Как она давала ему понять бессчетное число раз, сама идея ей была не по нраву. Все двенадцать лет, с тех пор как Кэйт ушла из дома, она пыталась выкорчевать мрачные воспоминания о своем бурном прошлом, и, хотя она по-прежнему близко дружила с Биной Горовиц и периодически виделась с другими прежними подругами, ей было ни к чему, чтобы они попали на глаза придирчивому Эллиоту.

Кэйт посмотрела на него и исчезла за дверью, крикнув напоследок:

— Тебе так же нужно познакомиться с Биной, как мне нужен еще один никчемный бойфренд.

Она уже чувствовала себя в безопасности, сбегая вниз по школьным ступенькам, когда вдруг обнаружила Эллиота за своей спиной. В нелепой шляпе, обхватив рюкзак одной рукой, он раболепно трусил вслед, напоминая своим видом Гручо в позе попрошайки.

— Ну, пожалуйста, — просил он, — это несправедливо.

— Печально. Просто печально. Как и многое в этой жизни, — сказала ему Кэйт, продолжая идти, пока он надевал на плечо вторую лямку рюкзака.

— Почему я не могу познакомиться с кем-нибудь из твоих бруклинских друзей? — вопрошал он. — Похоже, они так очаровательны.

Кэйт остановилась посреди школьного двора и обернулась к Эллиоту:

— У Бины бесспорно множество хороших качеств, но очарование не входит в их перечень.

Бина Горовиц была ее лучшей подругой с третьего класса и оставалась, так или иначе, самой надежной. Кэйт проводила у Бины все праздники и большую часть летних каникул отчасти потому, что дом Горовцев был так чист и содержался в образцовом порядке, а мама Бины была так добра, но в еще большей степени из-за того, что это позволяло Кэйт бежать подальше от квартиры, служившей ей домом, и от вечно пьяного отца.

Если Кэйт в чем-то переросла Бину, вылетевшую из бруклинского колледжа и работавшую в отцовском офисе, это не мешало ей по-прежнему любить ее. Просто у Бины были другие интересы, и они ни в чем не совпадали с интересами Эллиота и других ее друзей с Манхэттэна.

— Эллиот, — сказала Кэйт строго, когда они вышли на улицу, — ты знаешь, что интерес к Бине — это только праздное любопытство.

— Да нет же, — уговаривал Эллиот. — Позволь и мне пойти. В конце концов, это свободная страна. Так говорится в конституции.

Кэйт фыркнула:

— В отличие от принятого в конституции США, я сторонница отделения церкви от государства.

— Нет, — парировал Эллиот, — ты за отделение геев от гетеросексуалов.

— Это не так. Ты же ужинал со мной и Ритой на прошлой неделе, — она не собиралась позволять ему манипулировать черным ящиком политкорректности. — Ты не увидишь Бину не потому, что она моя старая подруга, — просто между вами нет ничего, абсолютно ничего общего.

— Мне нравятся люди, с которыми у меня нет ничего общего, — спорил Эллиот. — Вот почему я люблю тебя и живу с Брайсом.

— Не будь таким жадным, ты же встретишься сегодня с Майклом, — ответила Кэйт. — Этого не достаточно для такой пары кумушек, как вы с Брайсом?

— Ну вот, — уступил Эллиот сдаваясь. — Придется подчиниться.

Кэйт рассмеялась и сказала:

— Ладно, я уже опаздываю на свое девичье свидание. Позволь повторить тебе совет, который я дала пару часов назад своей ученице Дженнифер Уэйлен. Старайся завести собственных друзей, дорогой.

Они были у входа в подземку. Кэйт широко улыбнулась Эллиоту и обняла его на прощание. Пожав плечами, он констатировал свое поражение. Когда она сбегала вниз по ступенькам в темноту тоннеля, Эллиот бросил вслед:

— Не забудь, ужин в восемь!

— Там и встретимся! — крикнула она через плечо и побежала к поезду.

Глава III

Кэйт и Бина шли по Лафайет-стрит, глазея на витрины фешенебельных бутиков и художественных галерей, заполнявших район Сохо. Кэйт чувствовала себя в Сохо как дома. Она была бы не против жить где-нибудь тут рядом, но это было слишком дорого, учитывая жалованье школьного психолога. Кэйт снимала квартиру в Челси, но вполне могла сойти за жительницу центра. Бина Горовиц же была истинной обитательницей Бруклина: ее темные волосы были идеально уложены, одежда слишком «подходящая», как говорила Барби в студенческие годы. Небольшого роста и коренастая, несколько излишне увешанная золотом, она невыгодно выделялась среди модельного вида покупателей, толпившихся в одном из самых модных кварталов центра Манхэттэна, и хотя все это не мешало Кэйт нежно относиться к своей подруге, она была благодарна Брайсу, колледжу, манхэттэнским бутикам и новым нью-йоркским друзьям за то, чему она от них научилась. Ее собственный бруклинский колорит остался, слава Богу, в далеком прошлом.

— Бог мой, Кэти, и как ты только живешь здесь, — говорила Бина. — Это из-за этих людей с Манхэттэна девчонки по всей стране теряют аппетит. — Кэйт смеялась, но Бина была недалека от правды.