Бимайн. Тариф на безлимитное счастье

А тем временем...

Я вернулась на работу. Потом домой. День-возвращение. Это же действие совершил и Алек. Честно признаться, мы еще пару часов перед ужином, который успел остыть много-много раз, ходили по кругу, пуская друг в друга обескураженные взгляды, практически кидаясь трехочковыми.

– Слушай, вот везет тебе на всяких швабр, – рявкнула я на Романовича.

– Хорошо ты о себе думаешь!

Я остановилась. Задрала нос как можно выше.

– Хам! – моему возмущению не было предела.

– Не хамкай! – хамкнул Романович.

– Чего делать-то будем?

– Как – что, организовывать им рандеву! Вот зарекался же я больше тебя не слушать и не ввязываться ни в какие авантюры!

– Я бы попросила! – Я начала показывать пальцем, как учительница начальных классов. – Это ты напортачил!

– Ой, давай начнем друг другу припоминать каждый разбитый флакон духов! – Романович пришел в возмущение.

– Что значит каждый разбитый флакон?

Романович понял, что это он тоже ляпнул зря.

– Ну...

– Так это ты мне внушил, что я забыла в каком-нибудь туалете Versace Crystal, то есть выставил меня сумасшедшей маразматичкой... А сам и разбил?

– Ты несколько драматизируешь ситуацию.

24. Gag rule – американская политика затыкания рта. Инновации

Позвонила Аня, звала пить кофе, чай, все, что льется, а лучше – что несколько увеселяет атмосферу.

Мы снова отмазывались, как могли.

Нужно было в срочном порядке чем-то занять руки. Не тем, о чем вы подумали. Иначе.

Под пальцы попался симпатичный тюбик. Я выдавила суспензии и начала мазать руки и ноги приятно пахнущим миндальным кремом.

Романович сидел и улыбался. Чему он радуется?

– Тебе весело, да?

– Тебе тоже скоро будет, – дал обещание Романович, – а ты себя как, нормально чувствуешь?

– Лучше всех. – Крем предательски плохо втирался. Однако я усердно мазала локти и икры.

– Тогда поздравляю! Это гель для душа! – Алек наконец выпустил свое га-га-га на воздух.

– А ты не мог раньше сказать?

– Я не хотел тебе перечить. И тем более нам нужна была какая-то разрядка!

Зазвонил телефон.

– Не знаю, как ты, а вот я поехал спасать ситуацию! – Романович подскочил на месте.

– Какую, к черту, ситуацию?

– Ира, Марат и Аня решили устроить вечер бильярда и спа!

– Аня же напьется и все расскажет! Ты не мог мне дать знак, когда я с ней разговаривала? – Я все еще втирала в себя гель для душа.

– Одевайся, поехали! На претензии нет времени.

О том, что я намазана гелем для душа, мы, естественно, напрочь забыли, одеваясь наспех в кромешной темноте.

– Маш, ты кому так усердно прозваниваешься?

– Как – кому... – Я отвлеклась от Алека и перевела все внимание на телефонного собеседника: – Алле, Вадик?

Лицо Романовича как-то побледнело.

Я повесила трубку. Была явно довольна своими организаторскими способностями.

– Мы должны забрать Вадика около памятника Маяковскому.

Плут. Оказалось, он живет там в соседнем доме, вот и все встречи назначает в двух минутах ходьбы.

Полдвенадцатого, а на дорогах пробки. Город вечного «Не спать – ...любое слово с окончанием на ть»! Бухать, сводить, врать.

– Ты же понимаешь, что нам нужно оказаться там раньше, чем Ира. Ты отвлекаешь Аню, я говорю с Маратом, – перешел к четким указаниям мой Хазбанд.

– А кто отвлекает Вадика?

Романович отмахнулся от меня, как от мухи. Все чесалось. Вот уж вам и гипоаллергенный муж. То есть крем для душа.

Вадик ничего не понимал. Кажется, мы выдернули его из душа. Исполнял мою сиюминутную мечту.

– Слушайте, а чего у вас так миндалем пахнет? – спросил он, принюхиваясь.

Алек истерически бился головой об руль. Я покраснела. Ведь хотела купить с другим ароматом.

С каждым поворотом манера Алека водить машину все больше напоминала самоутверждение. За счет нервных клеток присутствующих в салоне.

– Ну ладно. Не хотите – не отвечайте. – За тот короткий срок, который мы не виделись, у Вадика появились бакенбарды.

– Кстати, я должна перед тобой извиниться! Это на самом деле мой муж!

– Так я знаю!

– Так ты не понял!

Эпидемия шевеления ушами распространялась молниеносно. Эта зараза походила на осеннюю острую респираторную инфекцию.

– В смысле он мне не просто муж, а МУЖ. То есть не лучший друг, за которого я замуж на спор вышла, а муж самый настоящий! – решила я пояснить реплику Алека.

Романович все больше самоутверждался на поворотах.

– Слушай, а ты вообще нормально относишься к тому, что твоя жена на свиданки ходит? – спросил Вадик Алека.

Я все более ярко рисовала себе пейзаж «На даче» и выбирала, какими из садовых ножниц отрезать Вадику язык.

– Я уже ко всему спокойно отношусь.

Звонила Ира, сказала, что выезжает. Алек добавил газу. Нам нужно было хотя бы пять минут. Те самые триста секунд на приготовление первоклассного фарша, то есть фарса.

– Вадик, мы на самом деле хотим перед тобой извиниться и познакомить тебя с одной прекрасной, красивой, а главное, умной девушкой. Вроде извинений за мои выходки, – я сказала это ровным и максимально мягким голосом.

– Я не против! Но в чем подвох?

Природа человеческая шизофренична и параноидальна.

– Алек, нас опять разоблачили. Это не день. Это каторга какая-то.