Бинокль для всевидящего ока

– Там обрыв, холм нависает над пляжем, кусты растут. Я заныкалась в зарослях, подползла на животе к краю обрыва, глянула… М-да! В самый интересный момент успела. Чуть от ревности не скончалась, включила камеру, записываю. И думаю: «Вот пусть только еще раз про косички и не то платье споет, скажет, что надо скромно себя вести. Я ему мигом ролик покажу и пообещаю: «Все кино увидят, рухнет твоя репутация святоши, который до брака девушек даже не целовал». Потом Витя встал, повернулся лицом в мою сторону! Вау! Я чуть телефон не уронила. Это не он! Никита Горкин! Девчонка села, я теперь и ее разглядела. Забыла, как зовут любовницу режиссера, но это она с Витей у нас чай пила. А нынче перебралась к его папаше. Почему я сразу не поняла, что на пляже Никита? Меня такие бурные эмоции захватили, что я не рассматривала мужчину. И потом, я Витю никогда голым не видела. Издали они с мужем Раисы похожи, я имею в виду фигуру. Цвет волос у них одинаковый, стригутся оба коротко. Да и я уверена была, что на пляже Витя.

Парочка одеваться стала, я удрала, домой приехала, мыться побежала, грязной себя ощущала. Вечером Никита с Раисой к нам на ужин, как всегда, заявились. Вот это для меня, подростка, урок лицемерия был. Режиссер как ни в чем не бывало жене улыбается, она о нем заботится, пледом плечи прикрывает. Ох, как мне хотелось всем видеозапись показать. Но я сообразила – нельзя, родители меня за это строго накажут. И я стала за старшим Горкиным следить.

Глава 38

– Ах ты, маленькая дрянь, – не выдержала Раиса.

– А вы большая сволочь, – не осталась в долгу девушка.

– Людмила! Так нельзя говорить, – возмутилась Лидия.

Дочь отмахнулась:

– Не надо из себя корчить совесть мира. Когда Витю в полицию увезли, я к тебе бросилась со словами: «Мама, он не виноват, у меня есть доказательства». А ты что мне ответила?

– Не помню точно, – смутилась Лидия.

– «Отстань с глупостями, не до тебя сейчас», – процитировала дочь. – Здорово, да?

Лида всплеснула руками:

– Раиса была в невменяемом состоянии, у дома «Скорая» дежурила, Никита в гневе стол разбил, так по нему кулаком стукнул, что тот развалился. В результате Горкин получил перелом запястья. Муж мой с сердечным приступом в больницу попал, в доме обыск, полно полиции. И тут ты заявляешься! Что я должна была сказать?

– «Доченька, немедленно расскажи, что ты знаешь, возможно, это Витю от тюрьмы спасет», – закричала Люся. – Вот что! И я пыталась тебе видео показать! А ты меня оборвала.

Лидия опустила голову.

– Не помню, – призналась она.

– Витя мне позвонил, – прошептала Людмила, – сказал: «Дусенька, наверное, ты со мной говорить не станешь, считаешь меня убийцей». Я ответила: «Нет, я знаю, кто на самом деле всех жизни лишил». Он испугался. «Только никому не говори».

Я возразила:

– Завтра же отнесу в полицию видео, где твой папаша с девками на пляже забавляется. Это он любовниц убивал!

Витя вдруг попросил:

– Люсик, если ты ко мне хорошо относишься, то этого не сделаешь. Опозоришь Никиту Сергеевича зря. Спасибо генералу, нанятый им адвокат меня почти от всего отмазал. Выйду, честное слово, тебе одной всю правду расскажу. И ты поймешь, почему я согласился на роль маньяка. Это не Никита убивал.

Меня осенило.

– Костя! Вот кто! Ты его всегда покрывал! Выручал! Не хотел, чтобы твой крестный отец умер, узнав, что его сын маньяк!

Витя не ответил, попросил:

– Люсик, найди кого-нибудь, кто сможет мне один раз передачу принести. Я совсем раздет. Ничего при себе нет. Ни продуктов, ни зубной щетки, ни туалетной бумаги. Надо подъехать к Бутырскому изолятору, там на доске список разрешенного вывешен.

Я удивилась.

– Там нет в сортирах бумаги? И не кормят?

Он рассмеялся.

– Люсенька, просто сделай, если можешь. Только назови фамилию человека, его запишут как моего родственника.

– Носкова Людмила, – выпалила я.

– Спасибо. Но ты не подходишь. Тебе нет восемнадцати лет, – объяснил Витя, – я смогу еще завтра в полночь позвонить. Успеешь найти кого-нибудь?