Биоэтика

Туберкулез, болезни сердца, сосудистые заболевания, болезни кроветворной системы (некоторые формы анемии), болезни почек, гепатиты и панкреатиты, желудочно–кишечные болезни, тяжелая хорея, возникающая при беременности, miastenia gravis, опухоли (за исключением опухолей генитального аппарата) - все эти болезни рассматриваются как основание для «показаний». Но внимательное изучение каждой из них в свете того, что мы сказали выше, приводит нас к выводу о значительном снижении медицинской обоснованности подобных «показаний» и о постепенном значительном уменьшении числа тех случаев, которые, при отсутствии терапевтических альтернатив, представляют реальную опасность для жизни и здоровья матери.

Мы можем процитировать заключение А. Бомпиани (Bompiani): «Терапевтический аборт, рассматриваемый как средство, способное избавить пациентку от неминуемой смерти, и как незаменимое терапевтическое вмешательство для достижения этой цели, на самом деле утратил свою почву и не находит оправдания, обоснованного с точки зрения современных критериев медицинской помощи: напротив, во многих острых случаях он оказывается скорее вредным, чем полезным именно по причине «нарушения равновесия» материнского организма» [275].

Этическая оценка терапевтического аборта

Мы должны признать или, по крайней мере, предположить, что могут иметь место обстоятельства, при которых беременность рассматривается как отягчающее обстоятельство:

а) социально–экономические условия, отражающиеся на состоянии психического здоровья пациентки;

б) состояние физического здоровья, находящееся в стадии постоянного ухудшения;

в) реальная и серьезная опасность для жизни матери вплоть до того, что в самых серьезных случаях приходится выбирать между жизнью матери и гибелью матери и ребенка.

Показания этико–рационального характера должны ориентироваться на следующие направления мысли и линии поведения, соответствующие персоналистическому видению человека:

1. Следует исходить из основополагающего этического принципа: человеческая личность — это максимальная ценность в мире, которая выше всякого временного блага и всяких экономических соображений [276]. Поэтому причины, опирающиеся на экономические соображения, должны рассматриваться гражданскими властями и обществом в направлении приведения экономики в соответствие с интересами личности, а не принесения личности в жертву экономике. Это тем более верно, если мы учтем, что жизнь каждого индивида — это не только неотъемлемое личностное благо, но также и благо социальное, и благо всех, поэтому общество обязано защищать ее и содействовать ее развитию.

2. Так называемая «социальная» мотивация (число детей, необходимость дать им образование и т. п.) тоже не может определять собой и в себе ценность личностной жизни, даже когда речь идет об одной–единственной личности.

Личность онтологически и аксиологически предшествует обществу, потому что общество берег свое начало в личности и его основание коренится в содействии и помощи развитию отдельных личностей. Поэтому общество — это общество личностей и для личностей. И потому так называемый принцип «уравнивания» ценностей несостоятелен с этической точки зрения, когда его пытаются применять к социальному оправданию аборта. Нет никакого уравнивания, но есть гармония и подчинение социальных ценностей интересам человеческой личности. Здесь, помимо философии медицины, речь идет и о философии права. Само сравнение между отдельной личностью и обществом в его совокупности немыслимо, потому что личность — это не количественно исчисляемая, но качественно–онтологическая ценность. Поэтому тот, кто дает разрешение на прямое убийство невинной личности, разрушает фундаментальнейшую ценность всего общества в целом и каждой личности в отдельности [277].

3. Физическая жизнь, о которой идет речь, хотя она и не являет собой всей целостности личностных ценностей, служит первым и необходимым основанием всех остальных личностных ценностей.

Поэтому лишение того, кому еще только предстоит родиться, физической жизни посредством аборта, будь он даже чисто «терапевтическим», равнозначно полной компрометации всех остальных земных ценностей, необходимым образом основывающихся на физической жизни.

4. Апелляция к «терапевтическому» принципу незаконна и возникает, как мы уже отмечали, не только потому, что очень часто просто не рассматриваются возможности, представляющие альтернативу удалению плода, но также и потому, что терапевтическая цель является косвенной и достигается посредством уничтожения высшего блага — жизни.

Поэтому отношение «здоровье матери — жизнь плода» бывает и искажено и перекошено. Но во всех случаях жизнь еще не родившегося ребенка не может быть принесена в жертву здоровью (благо, вторичное по отношению к жизни) матери. Следовало бы также учитывать, что материнство само по себе может быть опасно для здоровья, как и всякая другая жизненная обязанность.