Биография Белграда

Яркие примеры сходства с техникой нелинейной прозы постмодернизма можно обнаружить и в глубокой древности. Не желая быть слишком абстрактным, скажу, что в определенном смысле мы возвращаемся к самым старым устным формам поэзии – к Гомеру и народным певцам-сказителям, которые, задолго до того как их песни были впервые записаны, всякий раз по-новому организовывали свой материал, всегда по-разному начинали пение и свободно выбирали для концовки любой фрагмент струящегося перед их мысленным взором поэтического речевого потока.

Один из моих предков, тоже Павич, жил в XVIII веке в Будапеште, и там, в Будиме, опубликовал сборник десятистопных стихов, написанных в подражание народному эпосу, бытовавшему в то время в своей живой устной форме. Фортис, Качич, Гёте, Пушкин, Вук Караджич, так же как этот мой предок и многие другие любители и собиратели народной поэзии, полагали, что спасают ее от забвения. Однако, делая записи и переводы, они лишали ее нелинейности. В этом смысле нелинейность постмодернизма перекликается с устным народным эпосом в стадии, предшествовавшей составлению письменных сборников, когда, по замечанию Ясмины Михайлович, «устное творчество в силу некоторых важных своих характеристик представляло собой гипертекст» (1994). Известно, что нечто подобное высказывал и Александр Генис.

* * *

Существует один вид интерактивности, который читатель может привить книге сам, независимо от того, предполагал ли автор возникновение взаимной связи между чтением и читателем. Каждая книга может содержать вашу собственную страницу. В большей степени вашу, чем все остальные.

Давая автографы, я часто делал одну вещь – просил читателя наугад открыть книгу, не глядя подписывал эту случайную страницу и говорил: «Теперь она ваша, вы сами ее выбрали. Может быть, она вам что-нибудь шепнет по секрету…»

Читатель может присвоить себе фрагмент книги и другим способом. Известно, что каждая буква алфавита обозначает определенное число. Это значит, что вы легко можете вычислить число «бета», то есть сумму букв своего имени. Мое число «бета», например, 253. В любой книге я могу найти страницу 253, чтобы внести на нее или вынести какое-то адресованное мне сообщение. Вот и все. Не бог весть что, но пробуждает фантазию, а ведь мы именно этого от чтения и ждем. Если в книге нет нужной вам страницы, возьмите другую книгу.

* * *

Возможно, новая волна нелинейного повествования спасет литературу от шаблонов линейного языка. Этого не надо бояться. Возможно, мы стоим на пороге распада словесного выражения, которое штампует линейную речь и кастрирует человеческую мысль. Возможно…

Книга в новом тысячелетии

Поэтическая машина

«Мы живем в эпоху плюрализма, в эпоху недолговечных и сомнительных ценностей. В сегодняшнем мире можно прославиться за полчаса, а еще через полчаса перестать быть знаменитым. Язык, на котором мы говорим, не принадлежит никому, так почему бы не позволить и машине пользоваться им? Может ли машина нанести языку больший вред, чем делает это человек? Уже с XVIII века предпринимались попытки создать мыслящую машину (для игры в шахматы и т. п.). Может ли поэтическая машина вызвать обеднение языка? Я не вижу никакого обеднения. Со всех сторон нас окружает полный идиотизм. Его, в частности, проявляют и профессионалы, и работники телевидения. Во главе крупных издательств и телеканалов стоят невежды. Язык сводится к минимуму, необходимому для объяснения в аэропорту. То есть к тремстам пресловутым повседневным английским словам, которые ходят по кругу…»

Такими словами немецкий поэт Энценсбергер прокомментировал выход в свет своей «поэтической машины», устройства, изобретенного для сочинения стихов. «Обладает ли она особенностями вашего поэтического почерка?» – спросил тогда один итальянский журналист. «Нет, до этого она еще не доросла!» – ответил знаменитый поэт. Но хотя машина и не умеет сочинять такие стихи, как Энценсбергер, она умеет по-новому их печатать.

Новое поколение электронных книг

Электронная книга (или электронное считывающее устройство) похожа на любую книгу карманного формата. При этом в ней помещается не один, а двадцать романов. Если вы хотите, чтобы изображение было цветным, этого можно добиться за счет некоторого уменьшения объема. Одно такое устройство обойдется вам в триста долларов, и вы сможете наполнять его новыми книгами, как наполняете горючим бак вашего автомобиля. Печать издателю почти ничего не стоит, а расходы, связанные с хранением на складе и доставкой, отпадают вовсе. Вот и получается, что за небольшой роман нужно заплатить всего лишь два с половиной доллара. Такую книгу можно брать в постель или читать ее, лежа в ванне. Можно писать на ее полях все, что вздумается.

Итак, книга сможет выжить в новом тысячелетии. Неважно, в каком виде, ведь, в конце концов, какая разница…