Биография Бога: Все, что человечество успело узнать

Интеллект выше разума, но без него мы вообще не могли бы рассуждать. Предоставленный сам себе, человеческий ум неспособен беспристрастно смотреть на переменчивые сущности мира сего и выносить о них здравые суждения, поскольку сам охвачен непостоянством и переменами. Августин смог распознать непостоянность мира, столь тревожившую его до обращения, лишь поскольку платоники объяснили ему, что в нем есть внутреннее мерило стабильности, внутренний свет, – «над моей изменчивой мыслью есть неизменная, настоящая и вечная Истина». [423] В душе есть область, где ум может выйти за пределы себя самого. Это – интеллект, acies («лезвие») ума, [424] и scintilla («искра»). [425] Когда Августин вглядывался в глубины своего ума, он находил его построенным по образу Троицы, архетипу всего сущего. В человеческом уме память генерирует интеллект, как Отец порождает Слово, выражающее природу Отца. В человеческом уме интеллект взыскивает и любит «я», которое находит в тайниках памяти, породившей его, – как память взыскивает и любит самопознание, заключенное в интеллекте. Эта динамика в нас есть лишь бледное отражение Духа, уз любви, соединяющей Отца и Сына. Как и в Боге, эти три способности – память, понимание и любовь – составляют в нас единую жизнь, единый ум и единую сущность. [426]

Для платоника Августина, «познание» – это не деятельность, инициатором которой он является, а то, что происходит с его умом. Познание – это не оценка внешнего объекта. Напротив, Познаваемое вовлекает человека в глубинные отношения с собой. [427] В Троице Августина познание Бога неотделимо от любви к Богу. Однако Августин не ожидал, что читатели просто примут все это «на веру»: они также должны последовать путем интроспекции и медитации, который умудрил его самого. Как и в случае с любым мифом, иначе учение останется пустым звуком.

Августин был человеком неоднозначным. Ни он, ни его теология не безупречны. Порой он бывал нетерпим, впадал в женоненавистничество и депрессию. Последнее обстоятельство усугублялось тем, что на его глазах рушилась Римская империя, – политическая катастрофа гигантских масштабов. Поздние труды Августина пронизаны глубоким пессимизмом. Когда его рукоположили в сан епископа Гиппонского (396), он стал жертвой настоящей клеветнической кампании, нес тяжкое бремя руководства расколотым диоцезом и болел. В том же году визи-готы под предводительством Алариха захватили Грецию. Первыми из варварских орд они поставили Римскую империю на колени: в 410 году разграбили сам город Рим. С падением Рима в Западной Европе начались темные века: около семисот лет культурного безвременья, когда одинокими бастионами цивилизации оставались лишь изолированные монастыри и библиотеки. Августин умер в 430 году, во время осады Гиппона вандалами, которые затем и сожгли город дотла (431).

Именно в этом контексте следует рассматривать Августиново учение о первородном грехе (не самый лучший его вклад в западную теологию!) Он разработал новаторское толкование второй и третьей глав Книги Бытия: грех Адама обрек всех его потомков на вечное осуждение. Несмотря на спасение, принесенное Христом, человечество все еще ослаблено сoncupiscentia , иррациональной похотью к мирскому вместо стремления к Богу. Особенно сильно эта похоть выражается в сексе, когда она совершенно затмевает разум: люди забывают о Боге и бесстыдно упиваются друг другом. Такое крушение разума под напором хаотических и беззаконных чувств перекликалось с падением Рима, оплота порядка, права и цивилизации, под натиском варварских орд. Иудейские экзегеты не смотрели на Адамов грех в столь мрачном свете, да и греческие христиане, меньше пострадавшие от варваров, не приняли учение о первородном грехе. Рожденное в горечи и страхе, это учение оставило западным христианам тяжелое наследие, увязавшее сексуальные проявления с грехом и заставлявшее людей подавлять в себе естественные человеческие чувства.