Биография голубоглазого йогина

— Итак, — продолжил гуру, — однажды Вайю, Бог Ветров, который повелевает звуком, дыханием и праной, отец Агни, Бога Огня, почувствовал, что его сердце переполняет любовь. Он стал бродить то тут, то там, иногда в виде легкого ветерка, иногда в образе урагана, а тем временем его страсть все росла. В один прекрасный день, когда Вайю набрасывал на зеленые отроги горы Мандара нежно-розовый туман, он увидел как одна апсара, небесная нимфа, проклятая ее господином, Брихаспати-Юпитером, воплотилась на земле в виде обезьянки. Эту обезьяну стали называть Анджана, она обладала способностью принимать любую зримую форму. Оставаясь в горах одна, Анджана превращалась в красавицу, равной которой не было среди смертных. Однако, несмотря на то, что у Анджаны был любящий муж-обезьяна, у нее не было детей.

Вайю был очарован. Будучи невидимым, он приблизился к красавице, обнял ее и оплодотворил. Анджана закричала от стыда, требуя сказать, кто надругался над ней. А Вайю прошептал апса-ре сначала в одно ухо, а затем во второе, что он не хотел причинить ей зла и что вошел в нее силою одной лишь мысли. Он сказал Анджане, что та родит сына, чьи силы не будут иметь границ.

Анджана родила Ханумана в близлежащей пещере, и его рождение избавило обезьянку от проклятия Брихаспати-Юпитера, поэтому она могла оставить физический мир и своего обезьяньего ребенка и вернуться в "девалок", мир богов, в своем теле апсары.

История, рассказанная Хари Пури Баба, смутила меня. Планеты, которые проклинают нимф, живущих в мире богов! Фаллос, рожденный одной лишь мыслью! Хари Пури Баба рассказывал эту историю так обычно, словно речь шла о его соседях или кузене Чарли. Его близкое знакомство с богами превращало физический мир и мои проблемы во что-то несущественное. Я спросил Бабаджи, откуда он услышал эти истории.

— От моих гуру, — ответил Хари Пури Баба. — Эти истории и есть То, Что Помнят. Мне продолжать? — Я робко кивнул.

— Хануман родился ужасно голодным. Перед тем, как уйти, Анджана благословила свое дитя и велела ему есть фрукты такие же спелые, как восходящее светило, и указала при этом на Сурья-солнце. Когда мать ушла, Хануман осмотрел пещеру в поисках съестного, но ничего не нашел. Снаружи вставало солнце, ярко-оранжевое, как красный апельсин. Хануман не понял слов матери и решил, что завтрак ждет его на горизонте. Он прыгнул в небо и полетел со скоростью ветра, протянув руки к вожделенному фрукту, — тут Хари Пури Баба захихикал.

— Случилось так, что в этот день должно было состояться солнечное затмение. Сурья отважился отправиться на планету, которой владел жестокий демон Раху. Раху, который представляет из себя голову без тела, является причиной всех затмений.

Демон совсем уже было собрался проглотить Сурью-солнце, когда увидел маленького Ханумана, быстро летевшего по направлению к Солнцу. Это противоречило порядку вещей, и потому Раху сразу же позвал Индру, главу всех богов.

Раху показался Хануману еще больше и сочнее, чем Сурья, и потому маленькая обезьянка начала гоняться за ним, широко раскрыв глаза. Раху удалось ускользнуть от него, но тогда Хануман стал угрожать Айравате, слону величиной с гору, принадлежавшему самому Индре. Пытаясь остановить Ханумана, Индра выстрелил из "ваджры" божественным огнем и попал обезьянке в челюсть, отчего Хануман упал в беспамятстве на землю.

Тщетно Вайю пытался вернуть свое дитя в сознание. В конце концов Бог Ветра отправился вместе с телом Ханумана в подземный мир, Паталу. Когда Вайю покинул мир, Земля начала задыхаться, потому что не было ветра. Даже дыхание всех живых существ начало иссякать. Прана вернулась к своему господину, и миром стал править огонь. Поэтому все важные боги и богини спустились в Патала Локу с опущенными головами и почтительно сложенными на груди руками. Объединив силы, они оживили бессознательного детеныша обезьяны, у которого навсегда осталась распухшая от удара челюсть. "Хану" значит челюсть.

Боги и богини умоляли Вайю вернуться на Землю и благословили его сына, Ханумана, даровав ему все свои силы.

— Если у Ханумана есть силы всех богов и богинь, почему это не делает его Богом? — спросил я.

— Владеть силой и использовать ее, это две разные вещи, — ответил он. — А знание об иллюзорности силы — третья вещь. Я тоже владею всеми этими силами!

— Правда? — спросил я, гадая, о каком мире мы сейчас говорим: о мире сверхъестественного или о том мире, который можно пощупать руками?

— У тебя тоже есть эти силы. Они были дарованы каждому после того, как Хануман получил благословение. Каждый раз, когда Хануману передают этот дар, мы получаем силу вместе с ним, — сказал он.

— Разве это произошло несколько раз? — спросил я.