Биография голубоглазого йогина

Когда Хари Пури ощутил себя готовым провести мою инициацию в Махешвара сутру, в больницу пришел пандит и перед восходом солнца выполнил священный ритуал пуджи. Он повязал вокруг моего запястья и запястья Гуру Джи по красному шнурку.

Шива Натарадж, проявленный как Господин Танца, танцует под ритмичные удары собственного барабана. Танец не похож на ходьбу или бег, потому что, двигаясь в танце, ты никуда не приходишь, и в конце оказываешься там же, где был в начале. Шива никуда не идет и ничего не создает. Он не поддерживает ни в чем жизнь и ничего не разрушает. Разрушение Вселенной это всего лишь гибель иллюзии. Танец Шивы это чистое движение, игра сознания, но из звуков его барабана рождаются семена языка, начинающиеся с пятислоговой мантры:

Ом наша шивайя!

Именно из этих слогов берет начало Махешвара сутра мантра Шивы. Все знание человечества проистекает из нее. Так сказал мне учитель, а потом прошептал мне священные слоги.

Из самого первого звука ребенка, пробного и несформированного "а", похожего на тот, который звучит в слове "раз", происходят все звуки его последующей жизни. Я снова стал ребенком, но теперь, вместо того, чтобы подражать маме, я произносил нечто несвязное, пытаясь разобраться с новым миром, где звук был еще и конкретным местом. Хари Пури провел меня сквозь дугу небес (или все же эта была моя вокальная дуга?), останавливаясь на всех станциях, изучая название каждой из них и слушая звук, исходящий из моего рта.

Я принес тетрадь, но гуру не разрешил ее использовать.

— Я просто хочу выучить и запомнить систему, — попытался объяснить я.

— Здесь нечего учить, — ответил он, — здесь даже не во что верить. Нужно лишь найти нужную точку в теле, проконтролировать дыхание и взаимодействие органов тела, и тогда все получится. То, что ты получил, само раскроет себя. Никакой системы в этом нет.

Мне пришлось расстаться с идеей о буквах и звуках, которые они представляют. В мире Сверхъестественного существовали только звуки слогов, которые были двойными так же, как и их названия. В этом мире не было места для ошибки, каждый слог нужно было произносить с максимальной точностью.

В те дни, когда у Хари Пури портилось настроение, он становился таким же кислым, как приносимые мне последователями-мирянами яблоки.

— Что? Ты думал, Риши Патанджали и Риши Панини сидели в каком-то английском университете, читали лекции и писали книги, которые публиковались за счет университета? Ты думал, что у них откуда ни возьмись появились какие-то идеи, по поводу которых они решили провести ислледования? — спросил однажды меня гуру. — Ес

ли ты так действительно думаешь, тебе не удастся понять самого главного: эти люди не учились в университете, они были великими садху живущими подле своих дхуни. Они были окружены учениками, которые не записывали их высказывания, а беззаветно служили своим учителям. А те, в свою очередь, передавали ученикам то, что получили от собственных гуру. Не учения или какие-то инструкции, но собственную природу передавали они так, чтобы сама сущность гуру перешла к ученику. Имея подобную основу, семена знания, которые ты называешь "учениями", наследовались от учителя к ученику, приносили плоды, а те, в свою очередь рождали новые семена. Такова традиция.

* * *

Вскоре после того, как Хари Пури пришел в себя, Капил Пури уехал из Джайпура. Он сел на поезд до Уджайна, чтобы в первый раз за восемнадцать лет, прошедших с тех пор, как Гокарна Пури Баба сделали пиром, посетить Датт Акхару Увиденное там поразило Капила Пури до глубины души. Рая для садху более не существовало. Датт Акхара потихоньку разрушалась, уходя в прошлое.

— Падуки исчезли, — сказал Гокарн Пури, оправдываясь перед Капилом Пури, не видевшим и следа прежнего процветания.

Хвала Шиве!

Источнику еды, воды и дыма,

исходящего из чилимов.

Избавляясь от сорняков и камней,

Ты не даешь скрягам покоя.

Вот это пропел Капил Пури в ответ, затем зажег чилим и выдохнул клуб темного дыма.

— Так же, как развеивается дым от моего чилима, развеется память о том, как ты правил ДаттАкхарой! Да найдешь ты падуки в своей следую щей жизни! Инш'Алла! — сказал он старику.

Случилось так, что в это время Бхайрон Пури Баба тоже был в монастыре. Он согласился с Капилом Пури в том, что Гокарн Пури совершенно некомпетентен как пир.

— Он скоро умрет, — сказал Бхайрон Пури. — Я вижу это. Думаю, что смогу сказать даже точный день его смерти.

Тогда Капил Пури поинтересовался, помогут ли Бхайрону Пури в этом убийстве его тантрические силы.

— Эй, старику уже больше сотни лет! Его не нужно убивать. За кого ты меня принимаешь? Мне нужно лишь твое благословение. Имея его, я восстановлю Датт Акхару и верну ей прежнюю славу, — ответил Бхайрон Пури.

— А как же падуки?" — поинтересовался Капил Пури.

— Ты сам знаешь, где они. Ищи их у Хари Пури, — ответил тантрик.