Биография нечисти 2 (СИ)

Проснулся рано. Но подниматься немедленно Макс не собирался и некоторое время в полудрёме валялся на постели. В голове сонно ворочались мысли, которые впервые за долгое время не вызывали никаких эмоций. В эту ночь он спал спокойно. Если что-то и снилось, то не навязчивое и сюжетно-нейтральное. Он заметил и ещё одну приятную странность — отсутствие какой-либо боли, а ведь не прошло и суток с тех пор как его отдубасили мародёры. На удивление спокойно вела себя рана от укуса «скреллинга», исчезла ломота в суставах. Он не испытывал слабости, которая каждодневно посещала его на «большой земле». Пропали тревоги и нервное напряжение. Вопреки всему, Макс испытывал какой-то невероятный душевный прилив сил. О своём смертельном недуге он старался не думать. Болезнь осталась где-то там, за «периметром», за глубокими разломами взрыхлёнными «Зоной».

Он жадно потянул носом и по-солдатски резво вскочил на ноги.

- Начнём день с ревизии! - проговорил он.

Воробьёв вывалил на койку содержимое мешка и с удовлетворением отметил, что стараниями Пахи, он по меркам «Зоны» теперь стал богачом. Автомат и навесное оборудование в подсумке отложил в сторону, остальное с хозяйской заботливостью разложил рядком.

Две банки тушёнки в пластиковом пакете, галеты, баночка мёда. Укомплектованная медикаментами аптечка. Полотенце и кусок хозяйственного мыла. Аккумуляторный фонарь, комплект запасных батарей. Тактический нож. Газовый баллончик для разогрева пищи. Противогаз.

«Ни дать, ни взять отец родной! - улыбнулся Макс. - Аж слеза пробивается, как подумаю».

Впрочем, всё это Пахе ничего не стоило — продукты, да и все остальные вещи, включая брезентовый мешок были законно реквизированы из кладовки Готлиба в «Фатерлянде».

«Облизнулся должно быть Захар. А ведь наверняка надеялся, что мешок так и останется в его подвале, - подумал Макс. - Облизнулся, как старый жирный кот у которого из-под носа убрали миску со сметаной».

Пожалуй, не хватало только самой малости — наличных денег, без которых в этой глухомани не пройти и шага. Он пошарил в карманах, наскрёб пару сотен мелочью и с горечью вспомнил о толстом рулоне купюр, перекочевавшем в бездонные карманы Курбатова.

- Ну попадётесь вы мне суки! - злобно процедил он себе под нос. - До сыто накормлю свинцом. Попомните ещё меня!..

Он открыл банку тушёнки, разорвал брикет с галетами и мигом всё это умял. Только за ушами похрустывало.

Вторую банку и мёд он решил приберечь на чёрный день. Всё-таки пока было не ясно как скоро он сумеет встать на ноги. Его планы не изменились. Он по-прежнему жаждал написать книгу, да и таинственная «ЛПР» снова стала маячить перед глазами как недосягаемый и всё же столь притягательный мираж. Вот только с наскока, как он поначалу рассчитывал, взять этот барьер уже не получалось. Всё вернулось на круги своя. Опять непреодолимые обстоятельства вставляли в колёса палки.

«Ничего-ничего. Время ещё есть, а я человек упёртый и всё равно своего добьюсь, - подбодрил он себя. - Деньги дело наживное. А с моим опытом обязательно что-нибудь подвернётся».

3

Первым делом он решил посетить столовку. Тушёнка с галетами только разожгли аппетит и организм требовал ещё. Он чувствовал зверский голод, словно в желудке сидел ненасытный котяра поминутно напоминающий о своих потребностях глухим завыванием.

Подошёл к раздаче. Посмотрел на патлатого парня, читавшего потёртую книжку без обложки.

- Что на это можно взять? - спросил Макс, высыпая мелочь на тарелку.

Парень нехотя отвлёкся от книжонке, брезгливо поковырялся в железках и кивком указал на миски с остывшими макаронами в витрине.

- Гарнир, стакан чая и два кусочка хлеба, - сказал он.

- Хорошо! - отозвался Воробьёв.

Он забрал жратву, огляделся в поисках спокойного угла и медленно направился в дальний конец комнаты.

Расположился за столом и, прислушиваясь к приглушённым разговорам немногочисленных посетителей, принялся за скудную трапезу. Жратва оказалась самой отвратительной из всего, что доводилось употреблять. Макароны были не доварены, да и несло от них какой-то подвальной затхлостью. Оставалось только гадать из какого неприкосновенного запаса достали эту жратву Стремачи.

«Может военный бункер какой выпотрошили, - подумал Макс. - Или сами испоганили дурным хранением».

- Ты Журналист? - донёсся голос.

Воробьёв оторвался от тарелки и посмотрел на долговязого, пучеглазого парня, который стоял напротив и смотрел как он уплетает гарнир.

Похоже слава шла впереди Макса, и теперь благодаря стараниям Пахи это прозвище незаметно превратилось в рекламную вывеску. Не то что бы Воробьёву подобное претило, скорее напротив льстило самолюбию, и всё же неожиданно свалившаяся на его персону популярность начинала напрягать. Популярность накладывала определённую ответственность что ли.