Биография нечисти 2

«11. 01. …. Слякоть! Много воды, много грязи! Держится несвойственная для января теплынь. Туманы такие плотные, что дышать тяжело. Постоянно сыпет мокрый снег. Гнус свёл с рядовым командиром сектантов. Всё-таки эти люди вызывают стойкое неприятие, которое не могу ничем объяснить. Парень напоминает безумца. Кожа на лице и руках отливает зеленью почище, чем у Гнуса. Зовут Питоном. Пожалуй, прозвище подходит этому субъекту на все сто. Смотрит исподлобья. Глаза посажены глубоко. Почти не моргает, и кажется, что хочет загипнотизировать. Ублюдок. Редкостный ублюдок! Задаёшь вопрос, — молчит. Задаёшь другой, — молчит. Кое-как разговорил и понял, что деньги мужика не интересуют. Согласился помогать за продукты. Заметил на его шее ожерелье из человеческих зубов. Такие безделушки не то чтобы смущают, они скорее настораживают и вызывают брезгливость. С подобными коллекционерами нужно держать ушки на макушке. Если все сектанты такие, то мне с бойцами придётся непросто».

«25. 01. …. Мой приятель Штурман отказался пить водку. Ходит хмурый, задумчивый. Постоянно шепчет себе что-то под нос. Хотел с ним завести разговор, ну поговорить по душам, так сказать, а он взъерепенился и послал меня подальше. С ним определённо творится что-то неладное».

«30. 01. …. Опять встречался с Питоном. Сказал, что сектанты позволят пройти в подземку только при условии, что это одобрит Шака. Чёрт его знает, как вести себя с этим типом. Ни Питон, ни тем более Гнус ни в какую не хотят говорить об этом субъекте. А Гнус так и вовсе заикаться начал, когда я насел на него с вопросом про вожака Сумеречников. Порою возникает ощущение, что никакого Шаки не существует, и мне просто заморочили голову, чтобы поднять цену».

«06. 02. …. Штурмана не было три дня. Где пропадал не рассказывает. Наведались в его берлогу с Бульдогом и застали в довольно странном состоянии. Сидел на койке в грязном камуфляже, нечёсаный, небритый. Рожа вся в ссадинах, в глазах туман. Правда, Бульдог поговорил с ним, и парень отошёл. Повеселел как-то, начал спрашивать про задание. Потом пошли в забегаловку, где немного покутили. Пили водку, ели жаренное мясо».

«10. 02. …. Случайно услышал как Штурман разговаривает сам с собой. Постоянно повторял одну и ту же фразу: «Крик Зоны. Почему она так кричит...» Определённо это первый признак шизофрении. Не знаю... говорить ли об этом Бульдогу или выдержать паузу. Если исключить из группы Штурмана, то команда лишится первоклассного спеца. Такого меткого стрелка нужно ещё поискать».

«11. 02. …. Подготовка идёт своим чередом. О моих агентах ни слуху ни духу. Кто-то видел Гнуса на базе Хорька. Сходил туда, но зеленорожего не нашел. Хотел по расспрашивать прихвостней Хорька, но решил не искушать судьбу, уж больно лютые у них были рожи. Про Питона тоже ничего не слышно. Ждём! Надеюсь, начинать с нуля не придётся. Опять наводить мосты, опять искать подходящих для переговоров кандидатов, опять тратиться. Мы и без того вышли из бюджета. Бульдог ходит мрачный как туча — наверное снова получил по шапке от начальства».

Макс намеренно пропускал те записи, в которых Связной делился своими впечатлениями от Зоны. К делу они не относились и были интересны только с познавательной стороны. Этот кладезь знаний Воробьёв оставил на потом.

Он перевернул несколько страниц, отыскал место, где Харитонов снова упомянул агентуру.

«25. 02. …. Встречался с Гнусом. Он сообщил, что Питон с несколькими сподвижниками попал в засаду на каком-то захолустном тракте, и анархисты отправили его к праотцам. Теперь нужно договариваться с кем-то ещё. Попахивает провалом. В центре рвут и мечут, а Бульдог отыгрывается на мне да на Штурмане. Хотя со Штурмана как с гуся вода. Сидит на табурете, смотрит куда-то в сторону и ухмыляется. В такие минуты парень напоминает форменного придурка. Для полной клинической картины не хватает разве что бессвязной речи. Жаль, что так вышло с Питоном. Он был ключевым звеном в нашем предприятии. Решено отложить операцию на неопределённое время, и это удручает. Находится в Зоне уже невмоготу. Хочу на «большую землю».

Макс заметил как над камышами, на другом берегу пруда, замелькали головы Мишки Трезвона и Кимки Шухова. Шалопаи вернулись с новыми удочками, покрутились немного выбирая удобное место среди камышей и, молча, словно по команде, забросили крючки в зелёную воду.

То что группа Связного так и не решила поставленной задачи, Воробьёв ни минуты не сомневался. Теперь сопоставить факты и сделать верный вывод смог бы и дилетант. Макс закрыл тетрадь и спрятал её в рюкзаке.

«Записи в дневнике обрываются на июне прошлого года, - подумал он. - Связной погиб от зубов какого-то зверя. Судя по всему погибли и остальные».

Вспомнился висевший на телекоммуникационной вышке парашют с высохшими человеческими останками, «уазик» с какими-то баулами, стрелянные гильзы вокруг.