Биография нечисти (СИ)

Макс вошёл в столовую и, выдвинув стул, уселся напротив Сержанта. Кроме Пахи и Готлиба в помещении никого не было и, судя по кофейному аромату витавшему в воздухе, эти двое похозяйничали на кухне основательно. На столе стояли кружки с кофе, миска с выпечкой и початая бутылка коньяка.

— Для начала хочу получить ответы на кое-какие вопросы! — категорично заявил Воробьёв. — Я благодарен тебе за то что спас жизнь, но я не люблю когда со мной играют в тёмную…

— О-о-о! Пойду-ка я по своим делам, — протянул Готлиб. — У вас тут намечается пикировка. Предпочитаю держаться подальше от всяческих разборок.

Толстяк вылез из-за стола и, забрав бутылку, ушёл.

— Разборок он не любит, — усмехнулся Паха. — Слышал бы ты как этот немец ругается по-русски. Такой опыт можно приобрести только на практике.

Он посмотрел на Макса и улыбнулся.

— Хочешь знать за каким чёртом мы полезем в бункер? — уточнил он. — Именно за чёртом и полезем.

— Поясни!

— До того как всё здесь заглохло немцы занимались запрещёнными экспериментами над людьми, — Сержант хлебнул из чашки и, желая понять какой эффект произвели его слова, сделал паузу.

— Я уже об этом догадался, — пожал плечами Макс. — Сторожевые псы, система безопасности, вся эта мишура с зондированием подвалов — смысл-то в чём?

Они работали с патогенами и с помощью генной инженерии создавали биологическое оружие. Разумеется результаты нужно было на ком-то тестировать. Но, как понимаешь, рекрутов набирали не на добровольной основе да и делалось всё под покровом тайны, так чтобы информация не просочилась в СМИ. Поэтому подопытных свозили со всех концов света во избежание неприятных эксцессов с гражданской принадлежностью. Люди без родственников, разного рода маргиналы, просто похищенные в горячих точках да мало ли кто ещё — в человеческом материале для опытов, как бы цинично это не звучало, у немцев недостатка не было. Отсюда такой размах. Когда нет ограничений в финансировании и ресурсах для экспериментов у некоторых сносит крышу от перспектив. В общем сварили они серьёзный бульон.

— И как тебе удалось раскопать столько информации? — стараясь сохранить невозмутимость поинтересовался Воробьёв.

— Сделать это было не сложно, — хмыкнул Паха. — От алкоголя у некоторых развязываются языки, вот Готлиб всё как на духу и выложил. Зиберт тоже не из молчунов. Когда по полгода торчишь в бетонном коробе так и тянет с кем-нибудь потрепаться. И самое главное сохранять в тайне суть происходящего никто даже не собирался — здесь «чёрная дыра», а всё что происходит в такого рода локациях никогда не выйдет за их предел. Навсегда теряется в безвременье, так сказать.

— Даже если об этом кто-то захочет рассказать?

— Разумеется, — кивнул Паха. — Это нельзя проверить, а если и возникнет угроза разоблачения всегда можно замести следы. Думаешь, зачем здесь Зиберт и его помощники, которые только числятся в охране? Да и мой приятель Готлиб тоже в критический момент может на что-то сгодиться.

— Ладно, ладно. Я понял! — Макс почесал щетинистый подбородок и посмотрел на приятеля. — И всё же… Зачем мы туда лезем?

— Побочным эффектом исследований стало одно открытие, которое при определённых обстоятельствах могло сократить количество боевых потерь во время войны, — Сержант допил кофе и вышел из-за стола. — Было обнаружено, что созданный при помощи генной инженерии вирус способен реанимировать клетки, выступая в роли «дефибриллятора» при введении его в кровь. Вроде бы спасение жизни благая цель, однако в девяти случаях из десяти реанимация проходила не совсем гладко и «оживление» заканчивалось созданием бездушного пугала обладающего примитивными инстинктами с полным отсутствием интеллекта.

— Смеёшься!? — Макс скептически улыбнулся. — Хочешь чтобы я поверил будто бы немцы создали здесь зомби?

— Можешь не верить, но факт остаётся фактом — существа которые остались в лабораторном комплексе мало, чем от них отличаются. Разве что активности никакой не проявляют благодаря предпринятым ранее мерам.

Журналист поёжился и, немного помедлив, потянулся за пирожком.

— Они и на людей бросаются? — спросил он.

— Этого я не знаю. Со своей группой я спускался туда пять раз и находил только «тела» практически не проявляющие признаков жизни. Их моторика настолько замедленна, что со стороны кажется будто перед тобой манекен. Мы просто их поднимали упаковывали в матерчатый контейнер и выносили на поверхность. Всё равно что мешок картошки со склада.

2

Несколько минут Воробьёв сидел молча, пытаясь осмыслить сказанное Пахой. У нормального человека эта информация вызвала бы настоящую истерику. Но в том то и дело, что он уже начал сомневаться в собственной нормальности. То ли наконец-то произошла долгожданная психическая адаптация, то ли он и в самом деле очерствел и мутировал в более приспособленную к выживанию в «Зоне» форму, но откровения приятеля не вызвали практически никаких эмоций. Более того узнав правду, он вдруг почувствовал, что беспокойство, которое он испытывал с самого начала пребывания в «Фатерлянде», мгновенно, словно по команде, улетучилось.