Читаем Биография отца Бешеного полностью

В смятении чувств, я, конечно же, не вдумывался в тон письма, не понимал, что оно наверняка принесет ему чудовищную боль, но сейчас, став отцом, я осознал все и прекрасно понял, почему я больше ни разу не услышал о нем и не получил более ни одной весточки от него.

Потом майор попросил вложить деньги в конверт вместе с письмом, надписать своей рукой адрес, а отправит его, заверил, он сам. После чего заявил нечто пафосное в мой адрес, попросил ни с кем не обсуждать нашу с ним встречу и пожелал мне всяческих успехов в учебе, труде и жизни. Я ощутил великую гордость за свою страну, за партию и за себя лично.

Сегодня мне смешна и печальна моя тогдашняя наивность. Подозреваю, что пять сотен долларов до моего отца не дошли, но письмо он наверняка получил, и, вполне возможно, еще более жестокое: потому-то и не было больше вестей от него.

Интересно, как сложилась бы моя судьба, если бы мы с отцом все-таки встретились? В девяносто седьмом году я побывал в Америке. Мы ездили с Наташей в Вашингтон и в Нью-Йорк: во-первых, отпраздновать Новый год, а главное, чтобы я собственными глазами увидел те места, где должны были разворачиваться действия моего будущего романа (в то время я работал над романом "Награда Бешеного"). Меня преследовало желание отыскать своего родного отца, но, трезво поразмыслив, я понял, что это вряд ли разумно.

Вряд ли он был жив: Зигард был лет на десять лет старше мамы. Я поставил себя на место близких людей, окружавших его. И вот появляюсь я, кого они никогда не видели и о ком могли только слышать - если отец, забыв причиненную "моим" письмом обиду, все-таки поведал им обо мне, - вдруг объявляется: "Здравствуйте, я ваш родственник!" Помните, отец писал в том письме, что он не из бедных? Как отреагировали бы законные наследники на мое появление? Думаю, нетрудно догадаться...

Я сам выстроил себя, чего-то добился в жизни и вряд ли нуждаюсь в положенной части наследства, на которую наверняка имею право по закону как сын. Единственное, в чем честно признаюсь, был бы очень рад повидать своих возможных братьев и сестер, если таковые имеются. В глубине души я очень надеюсь, что они живут, и живут счастливо...

После общения с Конторой прошло несколько дней. Я готовился к последнему экзамену, когда меня утром вызвал декан нашего факультета. Я не знал за собой никакой вины, а потому явился в его кабинет в хорошем настроении. До этого мы с ним встречались несколько раз, и эти встречи позволили составить о нем мнение как об очень умном, интересном и порядочном человеке.

Увидев меня, профессор как-то странно и поспешно отвел взгляд в сторону, начав перебирать на столе какие-то документы. Ощутив некоторую тревогу, я молча следил за ним, пытаясь понять, в чем дело.

- Виктор, ты считаешься у нас на факультете одним из лучших студентов, да и в спорте достиг отличных результатов... - виноватым тоном начал декан.

- Что-то случилось? - упавшим голосом спросил я.

- К огромному моему сожалению, ты не можешь учиться в нашем вузе! - Он глубоко вздохнул.

- Почему? - вырвалось у меня.

- Мне сказали, что ты сам все поймешь...

- Наверное, да... - Естественно, мне вспомнился майор КГБ и его деланная, фальшивая улыбка.

- Ты можешь мне объяснить? Или хотя бы намекнуть, о чем идет речь?

- К сожалению, нет, - ответил я, вспомнив про данное мною обещание.

- Понимаю. - Декан снова вздохнул.

- Значит, вы отчисляете меня? Сколько времени вы мне даете на оформление документов, на проживание в общежитии? - не скрывая злой насмешки, задавал я вопросы. - Неделю, день, а может, час?

В меня вселился какой-то бес, и мне стало на все наплевать.

- Зачем ты так со мной? - с обидой спросил декан. - Я же на твоей стороне, Виктор! Да, мне приказано отчислить тебя с соответствующей формулировкой. Дальше он понизил голос. - Но я не хочу попасть в число тех, кто поломает тебе всю жизнь: совесть не позволяет! А потому, учитывая твои успехи в учебе и спорте, предлагаю тебе написать "по собственному желанию"! Причину укажи любую: лучше неопределенную, например, "по семейным обстоятельствам".

- Я могу закончить первый курс?

- Сколько у тебя осталось экзаменов?

- Один: физика...

- Хорошо, я договорюсь: сдашь досрочно, а отметку поставят задним числом! Можешь сегодня? Допустим, в пятнадцать, устроит? Прямо на кафедре...

- Но я не совсем готов...

- Не страшно: сдашь! - улыбнулся он и с намеком добавил: - Я тоже там буду! - Потом вышел из-за стола, подошел ко мне и протянул руку. - Удачи тебе, Виктор! И не опускай носа: кроме МВТУ, есть немало хороших вузов!

- Спасибо вам, профессор, за все! Простите мою несдержанность!

- Все в порядке! - снова улыбнулся он. - В общежитии можешь пожить дня три официально, а не официально... - Декан усмехнулся и добавил: - Документы будут готовы завтра: характеристика положительная...

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых людей Украины
100 знаменитых людей Украины

Украина дала миру немало ярких и интересных личностей. И сто героев этой книги – лишь малая толика из их числа. Авторы старались представить в ней наиболее видные фигуры прошлого и современности, которые своими трудами и талантом прославили страну, повлияли на ход ее истории. Поэтому рядом с жизнеописаниями тех, кто издавна считался символом украинской нации (Б. Хмельницкого, Т. Шевченко, Л. Украинки, И. Франко, М. Грушевского и многих других), здесь соседствуют очерки о тех, кто долгое время оставался изгоем для своей страны (И. Мазепа, С. Петлюра, В. Винниченко, Н. Махно, С. Бандера). В книге помещены и биографии героев политического небосклона, участников «оранжевой» революции – В. Ющенко, Ю. Тимошенко, А. Литвина, П. Порошенко и других – тех, кто сегодня является визитной карточкой Украины в мире.

Валентина Марковна Скляренко , Оксана Юрьевна Очкурова , Татьяна Н. Харченко

Биографии и Мемуары
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары