Биография Шерлока Холмса

Трудность в том, что не существует никаких других документальных сведений о «нашумевшей истории с Нидерландско-Суматрской компанией и грандиозным мошенничеством барона Мопертюи». Более того, неизвестно даже, кто такой барон Мопертюи. В истории Европы XIX века нет никаких упоминаний о голландском финансисте или аристократе с такой фамилией. Ни один писатель того периода, кроме Уотсона, не упоминает о финансовом скандале в связи с Нидерландско-Суматрской компанией.

Вновь мы вынуждены предположить, что Уотсон спрятал истинные факты за вымышленными названиями и фамилиями. Собственно, он сам наводит на такую мысль, когда отказывается касаться подробностей дела и говорит нам, что история эта «слишком тесно связана с политикой и финансами, чтобы о ней можно было рассказать в этих записках».

Вероятнее всего, Уотсон подразумевал, что Холмс расследовал рискованное финансирование Панамского канала в 1880-х годах, и скрыл за псевдонимом «барон Мопертюи» личность виконта Фердинанда де Лессепса, чья попытка повторить свой триумф со строительством Суэцкого канала, разделив Центральную Америку таким же водным путем, завершилась шквалом катастроф, эпидемий и финансовых махинаций. Никакие другие «грандиозные замыслы» со столь масштабными последствиями тут не подходят.

К середине 1887 года Холмсу пришлось махнуть рукой на ужасную усталость, вызванную делом Лессепса. Его внимания потребовало другое дело, чреватое даже более губительными международными последствиями.

Как писал Уолтер Бейджхот, англичане «пасуют перед тем, что можно назвать театрализованным представлением общества. Перед ними разворачивается парад, помпезность великих людей, зрелище красивых женщин; им являют удивительные богатства и удовольствия, вынуждая склониться перед ними… Кульминация спектакля – это королева».

Ни к одному событию из долгой жизни королевы Виктории слова эти не подходят больше, чем к Золотому юбилею, отмечавшему пятьдесят лет ее царствования. Но если бы не Шерлок Холмс, юбилей вылился бы в трагедию и хаос. Нет сомнения, что Мориарти и его сообщники запланировали на этот день сенсационнейший акт террора.

Покушения на жизнь королевы совершались и прежде. Собственно говоря, многие десятилетия ее правления изобиловали провалившимися покушениями, но, за малым исключением, совершали их те, кто заслуживал и получал пожизненное заключение в доме для умалишенных, а не полную кару, предусмотренную законом за государственную измену.

В 1872-м на королеву Викторию даже было совершено нападение, спровоцированное британской политикой в Ирландии. Семнадцатилетний родственник старого чартистского лидера Фергюса О’Коннора прицелился в королеву из пистолета, когда она выходила из экипажа перед Букингемским дворцом. Однако оружие не было заряжено, а юного О’Коннора тут же схватили. Хотя на суде он настаивал на том, что его целью было привлечь внимание к тяжкому положению фениев в английских тюрьмах – мотив достаточно рациональный, его признали сумасшедшим.

Самое близкое к описываемому периоду покушение имело место на Виндзорском вокзале в 1882 году. Молодой человек по имени Родрик Маклин выстрелил в королеву из пистолета, когда она сидела в своем вагоне. Стрелок он был некудышный и промахнулся. Виктория лишь позднее узнала, чт́о произошло, а в тот момент приняла звук выстрела за лязг паровоза. Маклин уже провел немалую часть своей юной жизни в приюте для умалишенных и после разбирательства на выездной сессии суда в Рединге был быстро спроважен в другой сумасшедший дом.

Но план покушения, приуроченного к юбилею, не шел ни в какое сравнение с этими жалкими выходками помешанных юнцов.

Процессии 21 июня 1887 года предстояло двигаться извилистым путем от Букингемского дворца до Вестминстерского аббатства и обратно. Погода в Лондоне в тот день выдалась великолепная, и солнце сияло с голубого неба. Творившееся на улицах неизмеримо превосходило все прошлые зрелища, сохранившиеся в памяти людей.

Один очевидец писал о «величественной реке, ослепительно сверкавшей в необоримых лучах полуденного солнца», пока она струилась по улицам города. Сверкание исходило «от сабель и орденов, от пышных одеяний и сияющего оружия индийского эскорта, не самого главного, но внушительного атрибута процессии».

Под прикрытием всего этого блеска нанятые Мориарти убийцы готовились нанести удар. Власти, за месяц предупрежденные Холмсом, отправили профессору зашифрованное послание в виде статьи «Таймс», предупреждающей, что готовится нападение. По идее статья должна была внушить Мориарти, что он изобличен. Но, подогреваемый интеллектуальным высокомерием, главным свойством его натуры, профессор остался при убеждении, что попытку покушения следует осуществить.