Биологическая война (Часть 1)

Судя по клинической картине, подробно описанной де Мюссе, среди осаждавших город татар и его защитников, преобладала бубонная форма чумы, распространившаяся из вторичных крысиных очагов посредством инфицированных блох. На ее фоне развивались вторичные легочные осложнения, но они не были доминирующими для этой эпидемии. Однако современные толкователи этого текста обращают свое внимание, прежде всего, на следующее замечание де Мюссе: «Родные, друзья и соседи поспешили к нам, но мы принесли с собой убийственные стрелы, при каждом слове распространяли мы своим дыханием смертельный яд». Отсюда делается вывод о распространении легочной чумы по Европе здоровыми носителями, прибывшими из Кафы, и упорно замалчиваются свидетельства о бубонных формах болезни (хотя бы того же Боккаччо, 1351), имевших место во всех европейских городах.

Для де Мюссе «убийственная атмосфера» — это не мелкодисперсный аэрозоль возбудителя чумы, что было бы характерным для применения БО, и не воздушно-капельная инфекция, встречающаяся в природных очагах чумы, а «загнившая пневма», так как пользовался он пневматическими представлениями о распространении даже не контагия чумы, а еще миазмов в понимании Авиценны, Галена и Гиппократа. Иного объяснения тех событий ни он, ни кто другой в те годы просто не воспринял бы, — до книги Фракасторо «О контагии, контагиозных болезнях и лечении» еще должно было пройти 200 лет. В настоящее время версия де Мюссе, неизвестная современникам «черной смерти» и такая же лживая и безграмотная (с точки зрения современных знаний об экологии возбудителя чумы), как и версия о распространении «черной смерти» посредством отравления рек и воздуха евреями, активно популяризируется в престижных научных изданиях российскими «эпидемиологическими светилами» (см., например, работы Черкасского Б. Л., 2000; и Онищенко Г. Г. с соавт., 2003а, 20036). Что делает в принципе не нужными любые исследования, направленные на выяснение истинных причин масштабных эпидемий чумы на европейском континенте. Она также используется западными политиками как доказательство доступности БО странам третьего мира и, соответственно, как инструмент политического давления на эти страны путем выдвижения в их адрес обвинений в создании БО. Наглядный пример — обвинения в создании БО, предъявляемые в течение 15 лет Саддаму Хусейну, вызвавшие две войны НАТО с Ираком. Это уже установившийся стандарт профанации проблемы биотерроризма. Автору пришлось самому убедиться в том, что никакие другие объяснения причин «черной смерти» в Европе в «солидные» российские научные журналы не пропускаются по соображениям «самоцензуры» редакторов и рецензентов.

1.4. Контагионисты «сеют чуму»

«Сеятели чумы». «Чисто биологическое убийство» Петра II? Биологические диверсии конца добактериологической эпохи.

Наблюдения за заболеваемостью в период «черной смерти» позволили многим ученым прийти к мысли о возможности «прилипчивого заражения». Попытки вызвать эпидемии («поветрие») посредством «дурного запаха» еще имеют место, но с XV в. для достижения этой цели уже активно используется «контагий». По данным A. G. Robertson и Г. D. Robertson (1995), Цезальпино[7] сообщил о неудачной попытке вызвать мор среди французских войск, имевшей место во время Неаполитанской кампании 1435 г. Тогда испанские солдаты раздали французам вино, в которое была подмешана кровь людей, больных проказой. Польский воевода Сименович предложил в 1540 г. заполнять полые ядра слюной бешеных собак и другими веществами, «способными отравить атмосферу и вызвать эпидемии». Однако внимание властей теперь перехватывают «сеятели чумы».

«Сеятеличумы». Э. Литтре (1875) считал, что «посев чумы», наравне с колдовством, принадлежит к разряду мнимых преступлений, значение которых невозможно строго определить. Под влиянием настроенного известным образом воображения, страх заразы или зла, проистекающего из сношения со злыми духами, мог разрастаться до бесконечности, равно и требование более и более жестоких кар для преступников. Однако и он задавался страшными вопросами. Если нельзя сеять чуму, существовали ли сеятели ее, подобно тому, как были колдуны, хотя и не было колдовства? Правда ли, что были злоумышленники, делавшие мнимые, конечно, но тем не менее фактические попытки для распространения заразы? Не было ли среди «сеятелей чумы» больных, обреченных на смерть и мстящих таким образом здоровым людям?

Теоретическая простота контагионистического учения на практике обернулась террором. Э. Литтре привел выдержку из «Истории Женевы» Бонниварда[8]. Вот что тот писал о событиях, которые наблюдал лично.