Биология трансцедентного

"Стыд действует как основная сила в формировании личности ребенка", заявляет Шор. Однако то, какой именно тип личности он имеет в виду, не менее значимо. Он приводит слова Дарвина: "Стресс от возникновения чувства стыда является важнейшим посредником воздействия в процессе адаптации к обществу. Стыд вызывает большее осознание тела, чем любое другое чувство... Состояние стыда особым образом создаёт стрессовую реакцию". Эта стрессовая реакция сохраняется на всю жизнь, что доказывается существующим изобилием книг о чувстве стыда и его влиянии на жизнь взрослого человека. Рудольф Штайнер справедливо отмечает, что окончательное осознание ребенком своего тела происходит не раньше шести лет, когда его внимание "обращается на тело". Полное осознание ребенком своего физического тела и отождествление себя с ним оформляется довольно поздно. Чувство стыда врывается в этот естественный процесс, и в случае преждевременного осознания происходит разрыв личности с телом - внутреннее отрицание телесного начала, а не восприятие личности как цельного существа, что входило в намерения природы. Отсюда отрицание более крупного тела человека и отрицание живой планеты  , что проявляется в насилии и осквернении последней*.

* Часть работы Кристиана Райта продвигала идею ежедневного, частого физического наказания шлепками как способа обуздать порочную, "импульсивную" натуру ребёнка. Основа теории состоит в том, что до тех пор, пока своенравная воля ребёнка не будет сломлена и подавлена, Бог не сможет распространить на него свою волю. В дневнике жены Джона Уэсли, великого христианского миссионера, проповедовавшего среди "языческих" индейцев и основателя методистской церкви в Америке, есть интересный абзац, в котором она описывает боль и страдания, которые у неё вызывали крики её собственных детей, когда её муж Джон устраивал им ежедневную взбучку. Она пыталась утешить себя сознанием того, что это необходимо делать до тех пор, пока Джон не выбьет из них дьявола, иначе они будут потеряны для спасения. Выражение "выбить дьявола", воспринималось довольно буквально, что было связано с верой протестантов того времени в то, что дьявол поселяется в тех, кто ведёт себя не должным образом и не выполняет указания. По их глубокому убеждению частая порка сделает тело ребёнка столь нетерпимым, что дьявол покинет его. Подобная идея привела к католическому движению за самобичевание в средневековье. И в правильность этой идеи по сей день верят очень многие.

Процитировав Дарвина, Шор обращается к тяжеловесу Зигмунду Фрейду, который утверждает, что изменение, происходящее в конце того периода, когда ребенок учится ходить, передвигает его от "принципа удовольствия к принципу реальности" и что "это изменение происходит с помощью возникновения чувства стыда". Обратите внимание на то, что ребенка выводят из "мрака удовольствия" на "свет реальности" через просвещающее действие чувства вины! Логика Фрейда противопоставляет реальность удовольствию, по принципу противоположения темных запретов и культуры религиозным запретам. Отсюда пожизненный вердикт, довлеющий как над Западом, так и над Востоком: удовольствие плохо! боль хороша!

Фрейд превзошел даже и это извращенное положение. Он утверждает, что в конце периода обучения ходьбе младенец, наконец, сдается под давлением взрослых и меняет манеру своего поведения способом, который свидетельствует об "утрате ребенком ощущения собственного величия и вынужденном отказе от изначального нарциссизма". А вот что Фрейд говорит о ребенке, раскачивающемся на качелях и познающем мир вокруг себя и свои взаимоотношения с ним: "Он надут сознанием своего величия и обуян грехом самолюбования и себялюбия". Какое откровение для этого отца пятерых детей и дедушки двенадцати внуков (большинство из которых родились и обучались в домашних условиях, или им повезло получить образование по системе Уолдорфа)! Мы свидетели того, как ребенок, едва научившийся ходить, существо, с рождения полное любви к жизни и к себе, становится своей полной противоположностью - ненавидящим себя созданием, более пригодным к жизни в мире и культуре Фрейда*.

* Безусловно, в последние годы у Фрейда появилось больше завистников и клеветников, чем у спортивных чемпионов, так что я пинаю дохлую лошадь. Ныне существующая точка зрения оставила нетронутыми очень немногие из глубоко ошибочных выводов этого блестящего человека. Хотя популярные представления о мысли Фрейда безнадёжно исказились, его личный глубокий невроз затемнил большинство философских учений двадцатого века, и мы до сих пор находимся под тенью его влияния. Как поборник и представитель культуры своего времени, Фрейд является воплощением старинного изречения, гласящего, что ничто так не упорствует, как плохая идея.