Биология веры. Как сила убеждений может изменить ваше тело и разум

Но если говорить о том промежутке времени, когда змея еще не успела замкнуть свое кольцо, то он вовсе не обязательно бывает таким уж мирным. Несмотря на свое высокое положение в пищевой цепи, мы – наши собственные злейшие враги. Мы воюем сами с собой, как никакой другой вид животного царства. Животным, стоящим ниже по эволюционной лестнице, тоже случается идти против своих собратьев, но даже наиболее агрессивные из них по большей части ограничиваются угрожающими позами, звуками и запахами – до убийства дело не доходит. И обусловлено внутривидовое насилие в природных сообществах прежде всего борьбой за необходимые для выживания ресурсы (воздух, воду, пищу) или же выбором партнера для продолжения рода.

А среди людей насилие, непосредственно связанное с обеспечением себя средствами к существованию или выбором брачного партнера, составляет лишь малую долю. Человеческое насилие чаще всего определяется стремлением присвоить себе материальные блага, далеко выходящие за пределы необходимого, или с распространением и приобретением веществ, помогающих убежать от созданного нами же кошмарного мира, или же с тянущимся из поколения в поколение унижением жен и детей. Но наиболее частая и подлая разновидность человеческого насилия – это идеологический контроль. Во все времена служители культа и послушные им правители толкали своих приверженцев на агрессивные действия против раскольников и инакомыслящих.

Насилие человека над человеком не является ни необходимым, ни врожденным, генетически обусловленным, «животным» навыком выживания. Мы способны – более того, я верю, что именно этого требует от нас эволюция, – остановить насилие. В последней главе своей книги я уже говорил, что лучший способ сделать это – осознать себя духовными существами, нуждающимися в любви ничуть не менее, чем в пище. Но чтобы подняться на новую эволюционную ступень, мало просто думать об этом. Как и для того, чтобы изменить свою жизнь и жизнь своих детей, мало только лишь читать книжки. Нужно объединяться с людьми, которые думают так же, как вы, которые способствуют прогрессу человеческой цивилизации, памятуя о том, что Выживание любящих – единственная этика, способная обеспечить не только личное здоровье, но и здоровье всей планеты.

Помните тех недоученных, недооцененных карибских студентов, которые объединились, как изучаемые ими клетки, и сумели сообща добиться успеха? Поступая так же, вы приблизите голливудский хэппи-энд не только для погрязших в саморазрушительных убеждениях индивидуумов, но и для всей планеты. Пусть мудрость клеток поднимет человечество на новую ступень эволюционной лестницы, где наиболее любящим будет обеспечено не просто выживание, а процветание.

* * *

Более десяти лет назад, готовя рукопись для первого издания книги, я столкнулся с проблемой. Хотя в уме я твердо решил, что с точки зрения науки важно заявить о существенной роли эпигенетики и клеточной мембраны в управлении поведением и здоровьем, я хотел представить все шире, включив понятие вечной души или сознания. Меня беспокоило, что добавление духовного содержания может подорвать или девальвировать материал, изложенный в книге о клеточной биологии в научных терминах. По большому счету, традиционная наука до сих пор с недоверием относится к использованию термина «разум», а упоминание «духа» и вовсе вызывает раздражение.

Ученым-эволюционистом Стивеном Гулдом в книге «Рок веков» была высказана мысль, что наука и религия не должны пересекаться. Он поддержал идею под названием NOMA, являющуюся аббревиатурой от Non-Overlapping Magisteria («непересекающиеся магистерии» – англ.). Да, мне тоже пришлось полезть в словарь, чтобы узнать значение этого слова. Магистерия означает «владение, наделенное большой властью». Гулд имеет в виду религию и науку.

Не в пример множеству ученых, которые осуждают «иррациональную» духовность и самих верующих и которые не одобряют слишком «рациональных» ученых, Гулд утверждал, что индивидуумы и культуры должны культивировать как духовную жизнь, так и практические исследования, чтобы испытать полноту человеческого бытия. Но при этом он был сторонником того, чтобы наука и религия оставались отдельными культурами, каждая из которых занималась бы своим делом и шла своим собственным путем по собственным правилами, хотя их и объединяет общая цель – создание ясного понимания жизни. Я решил проигнорировать совет Гулда и обратиться к царству Духа еще в первом издании, потому что и сам изменился и больше не был исключительно сверхрациональным ученым, на дух не переносящим религию.