Биология желания

Натали мало думала об этом; но подспудное ощущение угрозы долго составляло часть ее жизни. Его было сложно описать; — рассказывала она мне, — но она чувствовала риск провалиться в той или иной области — в учебе; может быть; или более широко; в социальном плане. Это стало навязчивой идеей еще до колледжа, когда она иногда становилась жертвой насмешек за свою, как она выразилась, «невзрачность». Ничего ужасного, но все равно такое тяжело переносится — постоянно существующая угроза, которая действовала ей на нервы, разъедающая душу тревога быть отвергнутой одноклассниками, которые вроде бы друзья, но на следующей неделе могут мутировать в преследователей. И даже сейчас, будучи второкурсницей с работой, бойфрендом и хорошей успеваемостью, она могла представить, как теряет все, чего удалось достичь. Это все еще могло случиться. Тревоги всегда грозовыми облачками парили над безмятежной гладью ее повседневной жизни. Пока не вмешались опиаты.

Когда Стив приносил новую упаковку оксикодона, а это случалось все чаще и чаще, Натали чувствовала радостное предвкушение, как будто собиралась домой на выходные — не в реальный дом, а в дом ее мечты, где все по-дружески к ней относятся и нет проблем. Именно тогда синапсы в ее мозге начали новую волну роста, образовав новый набор связей. И когда эти синапсы активировались, она чувствовала, как приближается луч надежды. Фреду тоже нравился оксикодон, хотя она не совсем понимала, почему. Натали и Фред закупались на несколько дней — несколько дней яркого спокойного кайфа — и наслаждались вместе после занятий или работы. Но опиаты влияют на тело, не только на то, что выше шеи, но и на то, что ниже, успокаивая желудок и замедляя дыхание и пульс. Так что через несколько недель она начала чувствовать дискомфорт, если не принимала оксикодон. Чего-то не хватало, не только в плане настроения, но и в плане телесных ощущений. Мы можем назвать это физической зависимостью, в дополнение к расцветавшей психологической зависимости Натали. (Хотя, разумеется, все в мире имеет физическую природу. И мозг — это тоже часть тела.) Другой проблемой была толерантность, еще один признак так называемой физической зависимости. К весне Натали и Фред вынуждены были принимать три или четыре таблетки по 20 мг, чтобы кайфануть. Что выходило уже дорого, даже если они толкли таблетки и нюхали порошок. Никто не зарабатывал достаточно, чтобы все шло по-прежнему и арендная плата вносилась вовремя.

Героин был намного дешевле, и Стив выглядел самодовольным, когда в один мартовский день бросил пару пакетиков по $20 на стол. По примеру Стива Фред с Натали курили его через наспех переделанную трубку для травы. Но нюхать его оказалось не хуже, поэтому в последующие недели нюхание стало их предпочтительным modus operandi. Кайф был более сильным, чем от оксикодона, но ничего, как бы бонус. Почти шокирующий водопад спокойствия обрушивался на нее через несколько секунд после того, как героин достигал легких или слизистой оболочки. И раз от раза ожидание приносило все больше удовольствия. Синапсы продолжали образовываться, а нейроны соединяться. Это была веселая поездка, и особенно потому, что никого не было за рулем.

Но по-прежнему героин не определял всю жизнь Натали. «У меня было много других забот, — рассказывала она мне, — включая учебу, работу». Поддерживать отношения с родителями во время приездов по выходным и праздникам стало сложнее, чем раньше, потому что отчим все чаще находился в скверном расположении духа. Героин хорошо отвлекал от всех неприятностей, был наградой за непростой день, психическим пикником, к которому она, Фред, Стив и еще несколько друзей могли возвращаться снова и снова. Но она не нуждалась в нем. Пока еще нет.

Затем она попробовала колоться. Она увидела, как девушка Стива привычно готовит себе укол, и процесс ее сразу заинтриговал. Натали отозвала ее в сторону и попросила показать, как это делается. И Натали, добросовестная и дотошная по природе, запомнила непростой ритуал во всех подробностях. Насыпать нужное количество коричневого порошка в ложку, добавить воды, подержать ложку над горелкой, пока жидкость не покипит пару секунд. Чтобы отфильтровать раствор, нужен ватный шарик. Жгут. Вздутая вена на внутренней поверхности руки. Необходимо действовать спокойно и четко, ничего не разлить, ничего не испортить. Когда игла попала в вену, она в ту же секунду почувствовала, как открылся проход для этого экзотического любовника, посланника из Афганистана или откуда он там прибыл, чтобы он мог войти в ее тело, ее сердце, ее мозг.

Больше не о чем было беспокоиться, с момента как игла проколола вену, даже прежде чем наркотик изменил химический состав ее нервной системы. Полное умиротворение наступило уже от знания, что это верняк, больше никаких «может быть». Вот что она искала так долго и наконец нашла.

* * *