Биология желания

Натали искала в героине решение проблемы, остававшейся нетронутой с детства, — проблемы, наличие которой она даже не осознавала. И хотя решения никогда не хватало надолго и оно было все менее эффективно от месяца к месяцу, оно все еще успокаивало ее, удовлетворяло ее. Но недолгое умиротворение будило чудовищное желание. Поэтому оно требовалось ей снова и снова. Пока оно не потребовало ее. Никто ей этого не объяснял, и сама она этого не понимала. Натали не могла сложить детали картины в единое целое. До сего момента. Теперь, после долгих раздумий, она видела, как они сошлись.

* * *

После выхода из тюрьмы Натали переехала жить к матери. Ее ужасный отчим наконец-то получил пинок под зад, и у мамы оказалось больше места для Натали в ее жизни. Первые несколько месяцев ее изредка посещала острая тяга. Но Натали научилась медитировать, и этого оказалось достаточно, чтобы пережить такие моменты. Приступы тяги накатывали неожиданно и сразу не отступали: приходилось бороться с ними или отрешаться от них, или просто ждать, пока пройдет, не поддаваясь им. Постепенно их интенсивность ослабла и, наконец, они исчезли.

Как ей удалось справиться с зависимостью?

Мы можем назвать это самоконтролем, поддержанным неприглядными последствиями приема героина. Но не все так просто. Натали нужно было найти себя, прежде чем она смогла отыскать самоконтроль. Ей было нужно время на размышления, на медитацию, на то, чтобы вспомнить и оплакать травмированное детство. Время, проведенное в худшем месте из возможных, стало лучом солнца, пробившимся сквозь черные тучи. Но широкий проспект нейронных связей между полосатым телом Натали и ее префронтальной корой стал улицей с двусторонним движением. И теперь большой поток информации пошел в противоположном направлении. Ее префронтальная кора (ПФК) — часть мозга, которая планирует, регулирует и контролирует импульсы, — начала формировать новые паттерны синаптических связей, новые привычки, основанные на более полном осознании себя. Новые паттерны стали настолько устойчивыми, что смогли противостоять разрушению. Они выжили и оказались способны предотвратить распространение желания из ее полосатого тела. В коне концов, воздержание само стало паттерном, привычкой. Натали научилась тому, что временной промежуток между появлением тяги и действием, направленным на ее удовлетворение, можно растягивать бесконечно — настолько, насколько хочет она сама, насколько это соответствует ее намерению контролировать себя. В течение следующего года приступы тяги становились все более редкими и затем совсем исчезли.

Натали не принимала героин с тех пор, как вышла из тюрьмы. Она воздерживается от употребления любых опиоидов. Исключением был один мрачный вечер, когда она проглотила несколько таблеток «Перкоцета». Результат ее не порадовал. «Как только меня охватило знакомое чувство, меня переполнили ужас и отвращение, — рассказывала она мне, — поскольку оно было прочно связано с кошмарными последствиями моей зависимости. Я плакала и плакала; ничто не стерлось из памяти». Вот так. Ей потребовалось одно-единственное напоминание.

Можно сказать, что Натали выбрала прекратить употребление наркотиков, но, опять же, не все так просто. Помимо сознательного, добровольного выбора изменить свою жизнь, предлагаемые героином «блага» были дискредитированы слишком сильным одиночеством, слишком сильными угрызениями совести, слишком большой тревогой и страданиями. Она не мучилась часами, пытаясь избавиться от тяги. Влечение и отвращение теперь поставлялись два в одном. Но двигатели желания в полосатом теле не исчезли. Иначе вместо человеческого существа, которое полно желаний и постоянно развивается, появился бы зомби. Вместо этого были изменены нейронные сети. Теперь желание оказалось в одной лиге с другими целями: самосохранением и самоконтролем, и это стало передышкой после истощения. Как упоминалось в главе 2, новые привычки должны включать остатки прежних — группу синапсов, которая не исчезает в никуда. Но новые привычки также видоизменяют старые привычки непредсказуемым образом. Для Натали героин перестал быть облегчением. Теперь облегчением стало воздержание.

Бросила бы Натали принимать наркотики, если бы не та череда событий, которая привела ее в тюрьму? А если да, заняло бы это больше времени? Статистика не проливает свет на каждый единичный случай; но большинство людей; приобретших героиновую зависимость; как правило; в конце концов бросают. Некоторые ученые предполагают; что в среднем люди бросают героин через 15 лет после начала употребления. Определенный процент зависимых не бросают никогда; и многие из них умирают_; как мы знаем. И даже те, кто смог бросить, всегда мучаются вопросом: насколько сильный вред я себе причинил в процессе?

* * *