Биология желания

Тогда это была интенсивная психотерапия, масштабные археологические раскопки в собственной психике? Конечно, психотерапия помогла ему проникнуть в суть вещей, но разве была она волшебной палочкой? Или он бросил бы пить с любой поддержкой или совсем без нее, учитывая, до какой степени отчаяния он дошел?

Приверженцы модели алкоголизма как выбора стали бы доказывать, что алкоголь приносил Джонни больше вреда, чем пользы, что выпивка приводила к страданиям, а не к удовольствию, поэтому он выбрал остановиться. Но Джонни уже очень, очень давно знал, что алкоголь ему вредит: его социальной жизни, его здоровью, даже его психическому состоянию. Почему же он не остановился раньше? Если бы выбор был реальной переменной в уравнении алкоголизма Джонни, мы могли бы предсказать, что он завяжет значительно раньше. Проблема с аргументацией в пользу «выбора» в том, что выбор не прост. И не может быть таким. Как любая умственная деятельность, он зарождается в глубинах нашего мозга, где многочисленные привычки пересекаются и смешиваются, где ассоциации, чувства, контекст и «сиюминутная привлекательность» высвечивают разные цели в каждый конкретный момент, когда далеко не очевидно, как поступить правильно.

По мнению Джонни, оставаться трезвым ему помогла работа, которую он проделал самостоятельно: он изучал себя, нашел причину своих страхов, истолковал их, переосмыслил прошлое и переделал себя. И, возможно, научился относиться к себе чуточку добрее. Это был умственный и эмоциональный труд; он требовал усилий и решимости. Джонни убежден, что алкоголикам необходимо осознавать свой личностный багаж. «Они должны понять, почему пьют, что приводит их к выпивке, — сказал он при нашей последней встрече. — Иначе лечение бесполезно». И все-таки пребывание вместе с другими зависимыми в клинике дало Джонни что-то важное. Привычки процветают благодаря постоянству — постоянству окружения, повседневных дел, социального мира или его отсутствия. Лечение в центре прервало рутинное течение жизни, дало шанс новым привычкам образоваться. Консультант Джонни помогла ему продолжить смелый проект по раскопкам прошлого. И извлечению всех ценных находок. Для Джонни мозаика сложилась. Но произошло так по его собственной воле и благодаря целенаправленному регулярному переосмыслению прошлого. Так что союз взаимосвязанных привычек — алкоголь, тревожность, стыд и одиночество — смог, к счастью, распасться.

Он все еще иногда скучает по алкоголю. Время от времени он чувствует досаду: «Почему именно мне совсем нельзя пить?» Но такие мысли посещают его ненадолго. Они обрываются, когда он говорит себе: «Не глупи. Алкоголь для тебя — яд».

* * *

Компульсия — это последняя стадия зависимости, но это не значит, что компульсия необратима. Мозг остается пластичным всю нашу жизнь. Регионы префронтальной коры, которые борются с укоренившимися привычками, при зависимости перестают эффективно работать, и их объем может даже уменьшиться. Но у нейробиологов нет четкого ответа на вопрос, что в действительности означает сокращение объема этих областей. Огромное количество синапсов (до 50 % в некоторых регионах) исчезает в норме во время взросления человека, и это связано с обеспечением более эффективной обработки сигналов. Нейропластичность — не улица с односторонним движением, и уничтоженные синапсы освобождают место для новых. Однако важно иметь в виду, что уничтоженные синапсы не сформируются заново.