Биомеханическая активность

— Сначала, если позволите, немного теории. Караваны перевозят относительно немного товаров довольно небольшого ассортимента. Этому есть несколько причин. Первая — рынок узок сам по себе. Развитых благополучных миров, избежавших коллапса, осталось немного, и их число сокращается. Но главное — они, как правило, не нуждаются в межсрезовой контрабанде. Самодостаточны, производят всё, что им нужно, сами. Также сказывается весьма небольшой спектр универсальных ценностей. Что может понадобиться одному развитому срезу от другого? Технологии? Они, как правило, либо несовместимы, либо не востребованы. Искусство? Оно не универсально, и что шедевр в одном мире, то хлам в другом. Полезные ископаемые? Требуют логистики в объёмах тысяч тонн, а не десятков. В результате межсрезовая контрабанда развитых миров тяготеет к криминальной и околокриминальной составляющей — оружие, наркотики, драгметаллы, работорговля. То, что запрещено внутри среза, но легко может быть добыто снаружи. Исключение — предметы коллекционирования, редкие животные, артефакты Ушедших и прочий штучный товар. Но это крошечный оборот. В результате межсрезовая торговля обслуживает в основном не нормальные, а постколлапсные срезы, вроде нашего. Их на самом деле довольно много.

— Да, — согласился Зелёный, — это совпадает с моим прогнозом. Судя по той статистике, которую мы успели набрать, коллапс прошло подавляющее большинство срезов Мультиверсума. При этом часть из них не подверглись полному вымиранию — люди вообще чертовски живучие. Чисто математически таких срезов, как ваш — сильно пострадавших, но частично выживших, — должно быть статистическое большинство среди населённых миров.

— Так и есть, — кивнул Керт. — Причём именно эти анклавы наиболее заинтересованы в караванной торговле. Во-первых, все они испытывают дефицит в продовольствии, медикаментах, одежде, технике и так далее. Импорт для многих критичен. Во-вторых, там достаточно мало людей, чтобы поставка караваном — пара грузовиков, редко больше, — была значима по объёму. Десять тонн продовольствия в нормальном мире — капля в океане, суточный оборот небольшого магазина. Десять тонн продовольствия на нашем рынке — неделя жизни всех.

— Мы уже слышали про вашу коммерческую инициативу с продовольствием, — сказал Зелёный.

— Увы, нерыночные методы конкуренции привели нас к банкротству, — признал Керт. — Но именно поэтому я предлагаю пойти другим путём.

— Каким же?

— Становиться ещё одним перевозчиком нет смысла. Рынок, как я уже говорил, небольшой, он практически заполнен и, как мы выяснили на своей шкуре, подвержен монопольным сговорам и картельным соглашениям. Вливаться в него на общих основаниях бесперспективно. Однако! Можно не вливаться, а встать над ним!

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Зелёный.

— Межсрезовая торговля сейчас организована крайне нерационально. Караванная система имеет низкий КПД из-за нулевой оперативности реагирования на запросы рынка.

— Не поняла, — призналась Василиса. — Это как?

— Я объясню, — ответил Зелёный. — Я и сам это просчитал. Караваны — средневековая модель торговли. Очень медленно, очень рискованно, но главное — невозможно прогнозировать спрос. Потому что пока ты из условного Китая дочапаешь на верблюдах до условного Константинополя, там с прошлого визита уже сменилась династия, было два набега варваров, одна чума и три неурожая. И твой товар, который ты закупал, исходя из потребностей позапрошлого года, уже никому не нужен, а нужен совсем другой. Но у тебя его нет. Такая модель остаётся прибыльной только в условиях сверхнаценок — чтобы то немногое, что ты сможешь продать с прибылью, гарантированно закрыло маржой операционные расходы. Поэтому Керту и сожгли товар — в таких условиях демпинг ломает рынок. Он придумал, как завезти продовольствие сильно дешевле? Молодец, да. Но он оставил без прибыли тех, у кого это продовольствие только часть груза, за счёт которого они перекрывали риски по другим категориям. И если для мелкого специализированного торговца, как Керт, это окно возможностей, то для большого универсального каравана, такого, как табор Малкицадака, например, это убивает весь бизнес.

— Почему? — спросила Мири.

— Они всегда берут товары с риском их не продать, например, потому, что срез, для которого они предназначались, накрылся. Но у них есть точки гарантированного сбыта — такие, как здешний рынок продовольствия. Они знают, что хотя бы это продадут точно, и закладывают норму прибыли, позволяющую закрыть гарантированным сбытом рисковый. Они приходят — а тут Керт уронил цены в три раза…

— В пять, — скромно сказал парень. — Они очень сильно задирают.

— Вот. Но они это делают не потому, что такие жадные — хотя и жадные, конечно. Просто модель караванной торговли требует нормы прибыли «сам десять», иначе становится убыточной.

— Именно поэтому я хочу реорганизовать модель! Причём в свою пользу! Я предлагаю организовать биржу!

Все молчали и смотрели на него с удивлением, и только Зелёный покивал с пониманием: