Биотеррор

Сэр Оливер попытался сесть, но это усилие вновь обрушило его дыхание надсадным кашлем. Элизабет утерла выступившую на губах ученого пену и дала напиться микстуры, которую заваривал для больных Цзы Сим.

— Постой… Бетти, извини… у меня жар и я плохо соображаю… Что ты сейчас сказала?

— Я солгала, — повторила Элизабет. — Мне просто нужно было, чтобы ты отправился со мной сюда. Пришлось сделать вид, что я нуждаюсь в твоей помощи, чтоб подыграть твоим рыцарским чувствам.

— Что ты такое говоришь?

— Не важно. Ты все равно не поймешь.

Элизабет взяла флягу с микстурой и перешла к Клаусу. Но как ни старался сэр Оливер, в ее действиях он не уловил ни намека на какую-то особую симпатию к немцу. Те же отработанные точные движения квалифицированной сестры милосердия. Она собиралась напоить и туземцев, но тут под навес заглянул Цзы Сим. Он сделал знак Элизабет, та послушно оставила флягу и подошла к китайцу. Сэр Оливер готов был поклясться, что девушка поклонилась врачу.

Цзы Сим тоже сильно изменился. В нем больше ничего не осталось от почтительного и услужливого китайского знахаря. Сэр Оливер напряг слух, пытаясь уловить, о чем китаец говорит с Элизабет. Впрочем, они и не особо старались говорить тише.

— От балласта можно избавиться, — произнес Цзы Сим, глазами указывая на больных носильщиков. — Завтра утром тронемся в обратный путь.

— Может, лучше взять двух туземцев? С ними будет меньше хлопот.

— Нет, — отрезал Цзы Сим. — Ты же знаешь, что написано в катрене!

— Катрен можно толковать по-разному, — возразила Элизабет. — Там сказано только, что благодаря Огнеголовому будут обретены споры разрушения. Ну так мы их уже получили. О том, что он сам должен привезти их в Европу ничего не говорится. А он может доставить нам проблемы.

— Правда?

— Если честно… — Элизабет отвернулась и едва слышно произнесла: — Мне не хочется и дальше таскать его за собой. Я…

Цзы Сим погладил Элизабет по плечу.

— Ты чувствуешь вину. Это правильно. Некоторые из нас за века растеряли способность чувствовать. Ты знаешь, что с ними стало.

— Это… тяжело, Сим.

— Я понимаю. Но придется терпеть. Мы не можем рисковать. Если ты ошибаешься и доставить споры должен именно Огневолосый, то все, что мы уже сделали, будет напрасно. И неизвестно, сколько времени уйдет на поиски другого смертного, подходящего под пророчество.

— Хорошо, ты прав. А немец?

— Мне кажется, его реакция на споры отличается. Пока рано говорить, но, возможно, у нас будет еще один случай удачной трансформации.

— Понимаю. Значит, придется все же везти этих двоих.

— Придется. Если тебе будет хоть немного легче от этого — я позабочусь, что бы они не испытывали моральных страданий. Они не будут осознавать, что с ними происходит на самом деле.

«… моя болезнь, кажется, отступает. Свежий морской воздух постепенно излечивает меня от этой неведомой тропической хвори, и есть надежда, что к прибытию на родину я буду уже полностью здоров. Оптимизму моему придает вес и тот факт, что господин Нойманн поправляется. Улучшения в его состоянии уже не вызывают сомнений. Правда, из наших проводников ни один не выжил. Думаю, эта болезнь протекает двояко — либо в течение двух недель убивает жертву, как стало с туземцами, либо человек болеет долго и мучительно, но в итоге выздоравливает. Возможно, это даже как-то зависит от расовых различий.

Жаль, что большую часть болезни я провел в бреду и теперь не способен вспомнить и описать симптомы — это могло бы стать уникальным исследовательским материалом. Но Элизабет обещала помочь с записями, ведь все эти дни она не отходила от моей кровати, нежно и заботливо ухаживая за мной. Страшно вспомнить, какие видения посещали мой пылающий в лихорадке разум! Поневоле задумаешься о дьявольском наваждении.

Но теперь все будет хорошо».

23 октября 1982 года.

Лиза шла рядом.

Держала Владимира под руку и иногда даже касалась его бедром.