Бирюк

Как только Сашка оказалась без одежды, я опять подзавис, практически обреченно констатируя, что неумолимо завожусь. Дико, бесконтрольно. Все равно, как упасть в беснующийся поток, а потом хоть сколько руками колоти, а против стихии не попрешь. Несмотря на ее болезненную худобу, ссадины, синяки, часть из которых и моя «заслуга»: моих лап грубых и рта ненасытного. Прекрасно осознавая разумом, что она измождена, физически и морально, обижена на меня, хоть и не подает виду, что в принципе совесть надо иметь, ведь вот, еще и часа не прошло с последнего раза…

Короче, срать на все моему тупому члену. И не только ему. Ведь хотел я Сашку не только на этом, самом примитивном, животном, уровне. Меня в нее всем нутром тянуло. Хотел — это неправильное слово. Нельзя применить хотел-не-хотел к необходимости дышать. Это даже не про секс. Не только про него однозначно.

— Давай, залезай, — крутанул я краны над ванной. — Только не засыпай.

Подтолкнул ее, положив ладонь на обнаженную поясницу, и самого аж шатнуло к ней. Рука к ее коже как приклеилась намертво, во рту высохло, как с жесткого бодунища, в голове звон, в позвоночнике адски раскаленный штырь из гнущего его металла.

О-той-ди, скотина!

Оторвал лапу от ее кожи, чувство — будто ее себе отрубил. Больно прям. Реально. Помотал башкой, вытряхивая из нее сплошную красную пелену похоти, и вывалился спиной вперед из ванной. Дверь захлопнул, да так еще и стоял какое-то время, лупая зенками невидяще, перед которыми только она. Моя Сашка. Голая. Да сколько тебе лет, Колян? Пятнадцать? Голую бабу увидел и разок лапнул — и все, досвидос мозги?

Врезав себе мысленно поджопника, я заметался по хате, сгребая весь мусор по пакетам. Сунулся в холодильник. Ну, ожидаемо. Мышь повесилась. Надо жрачки купить.

Нагрузился пакетами с мусором, запер дверь, хваля себя за установку хитрого замка, что запросто не откроешь, и порысил на мусорку и в ближайший продуктовый магаз. Благо в соседнем дворе. Да и в самом деле, не рванет же Сашка куда — она адекватная. И поговорили мы. Поняла все. Хоть и не понравилось ей, но поняла, чую. От этого в ней тоже тащусь. Не от подчинения, нет, а от способности воспринимать доводы, пусть ни хера не приятные, но логичные. Хотя на мгновение показалось, что она поклонница «ой, все» тактики. Но и тогда ничего во мне к ней не изменилось ни на каплю.

В магазине тупо уставился на прилавки. Вот чем мне ее кормить? Что любит? Да и что можно, если желудок шалит?

— Вам чем-то помочь, молодой человек? — спросила пожилая продавщица, с шикарной копной иссиня-черных кудрей.

— Еще как помочь, — отморозился я. — У меня девушка, ее покормить надо.

— Романтическое свидание?

— Да если бы! — отмахнулся я. — На такую байду мне закупиться не хрен делать. — Уж тут опыта вагон и маленькая тележка. Че там мудрить. Шампусик-винчишко подороже, конфеты-фрукты-букеты. И цацка блестящая. Все, вечер удался. Резинок только еще не забыть. — Желудок у нее больной. Чем кормить?

— Гастрит?

— Да без понятия. Нервы. Рвет ее говорит.

— Нервы, да? — улыбнулась моя добровольная помощница как-то понимающе. — Может, эти нервы зовутся токсикоз?

— Что? А, нет. Рановато еще.

— Уверены? — Я закивал. Не темный же совсем. Ясно, что не предохранялись мы с Сашкой, но что тут времени прошло.

— Тогда давайте попробуем детское питание. Я знаю, его некоторые у нас берут для диет.

— Да на кой ей диеты! — возмутился я. — Она и так у меня скелетина. Мне б, наоборот, ей мясца нарастить.

— Юноша, диеты не только для похудения бывают. А как раз показаны при проблемах с пищеварением.

— Ясно. Но детское питание? Мне, блин, ее из соски кормить?

Боюсь, мне Сашка за такое по башке бутылкой врежет. Ну явный перебор же будет.

— У вас детей нет? — понимающе поглядела на меня, как на тормознутого, продавщица.

— Э-э-эм… Будут. Но попозже.

— Вот, смотрите, у нас в баночках есть. Мясное, мясо с овощами, с крупами разными, фруктовое.

Она принялась выставлять на прилавок передо мной десятки разных ярких баночек.

— Еще легкие творожки и йогурт. Кашки опять же, для больного желудка, мне кажется, самое то. Курица отварная нежирная еще, может.

У меня в глазах зарябило от этого изобилия.

— Так, насыпайте мне этого го… добра в пакет, — велел я. — Всего понемногу, но мяса побольше. — На овощах-фруктах особо не поправишься. Трава она трава и есть. — И еще пачку пельменей, хлеба, колбасу и сметаны.

Домой я тоже несся бодрым лосем. Влетел в прихожую, промчался на кухню и застыл дурным истуканом. Сашка стояла там перед раковиной, отмывая мою засратую посуду. Завернутая в какую-то тряпку, на голове тюрбан из полотенца. Стояла на одной ноге, поджав вторую и чуть оттопырив задницу. У меня и пакеты на пол повалились. В два шага подошел к ней, прижался, захапывая всю разом, и вжался мордой в изгиб шеи, ощущая, что земля внезапно из-под ног уходит. Падаю куда-то, улетаю. То ли в небо понесло, то ли вниз лечу. Да плевал я. Хорошо. Хочу вот так всегда. Ее хочу. В моем доме. Насовсем. Теперь уж ни грамма сомнений. Теперь уж если не так, то пиздец тебе, Шаповалов.

ГЛАВА 15