Бирюзовые серьги богини (СИ)

Голос бабушки вывел Армана из забытья.

— Аже… что-то случилось…

Шаманка, несмотря на свой преклонный возраст, резво поднялась; в полутьме, не включая света, чтобы не потревожить сон Жаркына и Чулпан, сунула ноги в калоши и вышла из юрты.

— Что есть у тебя самое дорогое, связанное с твоим сыном? — спросила она.

Первое, о чем подумал Арман, был его карабаир Базат.

— Бери коня, и мне помоги забраться на какого-нибудь.

Два всадника скакали рысью в ночи, украсившей небо степи сияющими звездами. Луна скрылась за горизонтом, и мрак преградил дорогу, сгущаясь все больше и больше. Простоволосая Батима, сидя ровно, как царица, задрав голову к небу, шептала заклятия, и неведомая сила открывала им путь.

Вот впереди показался каменный курган — все, что осталось от головы Великого Воина Света, разрушившейся в тот день, когда Рожденный Свободным возвестил миру о своем человеческом воплощении. Груду камней окружала река, в этот год проложившая свое русло у его подножия.

— К реке! — приказала шаманка.

Спешившись, всадники отпустили одного коня, а второго подвели к воде.

Батима села напротив каменного кургана и, закрыв глаза, завела грозную песню. Никто не смог бы понять ее слов, но от них застывала кровь в жилах. Арман обнял Базата, еле сдерживая слезы.

— Прости, прости меня, — шептал он, вдыхая запах потной шерсти коня и прижимаясь к нему еще крепче.

Базат отпрянул, в его глазах отразился ужас. Короткие уши напряглись, вращаясь и ловя звуки страшной жертвенной песни.

Арман забыл обо всем. Он видел перед собой друга, который хранил на себе дух Алешки, прекрасное воспоминание о том единственном мгновении в жизни, когда счастливый мальчик, катался на нем, и тем самым конь стал для Армана самым ценным из всего табуна.

— Пора! — воскликнула Батима.

Арман потянул уздечку и вскочил на спину Базата. Подвел его ближе к реке. В свете звезд вспыхнула сталь клинка и тут же погасла, погрузившись в плоть: Арман, пригнувшись, одним движением перерезал коню горло. Базат захрипел, упал на передние ноги, судорожно силясь подняться. Кровь лилась из него прямо в воду. Арман до боли сжал зубы. Батима, поднявшись и раскинув руки во всю ширь, кричала, устрашая невидимых духов.

Базат затих, завалившись на бок. Его веки еще подрагивали, длинные ресницы трепетали. Храп становился все тише и тише… Арман сидел в глине на коленях и покачивался взад-вперед, беспрерывно поглаживая чистую, атласную шерсть Базата, вспоминая, как она блестела под солнцем, только что вымытая, как сияли радостью теперь невидящие глаза. Кровь все еще сочилась. Черные в ночи, ее струйки стекали в реку, отдавая последние капли за человека, волей судьбы ставшего жертвой в объятиях другой воды — куда более холодной и страшной в своем предназначении…

Сима шла ко дну. Одежда, впитав воду, как губка, разбухла и вместе с кроссовками, словно служители сил зла, тянули свою жертву в небытие. Но та же вода, охладив лицо и щипая его холодными пальцами, отрезвила сознание. Божественный образ Лучистой Луны уступил место земной женщине, снова осознавшей себя просто матерью. Отчаянно забив руками и ногами, Сима умудрилась остановить погружение, развернулась, раскрыв глаза как можно шире и, крутясь вокруг себя, как участница соревнований по синхронному плаванию, лихорадочно высматривала в темно-синей воде сына. Волосы, перекатываясь растрепанными прядями, наползали на лицо. Сима убирала их и, борясь с мучительным желанием вдохнуть в легкие воздуха, заглянула вниз. В совсем черной воде мелькнули светлые пятна ладоней. Сима, тут же забыв о дыхании, нырнула рыбой, вытянулась стрелой и помчалась вниз, распарывая воду руками и не упуская из вида последнюю ниточку надежды. Вот, еще немного, еще одно усилие и… пальцы прикоснулись к пальцам, руки ухватили за руки. Подтянула… еще… ухватила за пояс, подтолкнула вверх, еще раз, за ноги, вверх! Последний раз… в последнем проблеске сознания увидела, как сын заработал руками и ногами, и зависла, не в силах сделать больше ни одного движения. Грудь инстинктивно поднялась, в нос потекла вода… Дернулась, открыла рот… Вода, вода… Краешком сознания отметила: пузырьки воздуха сбоку, много пузырьков… боль на голове, движение вверх и… темнота…

Саша плыл на спине, одной рукой обхватив Симу под мышки. Она не подавала признаков жизни. Остров с разрушенным замком, казалось, не приближался. Саша, как можно выше задрав нос, чтобы самому не нахлебаться воды, отчаянно бил по воде ногами и толкал себя всем телом, изо всех сил стараясь удержаться на поверхности.