Биржевой дьявол

В сложившейся ситуации Франсиску будет вынужден положиться на добрую волю Луиса — на то, что после освобождения Изабель он не передаст данные о счетах Dekker властям. Он может решить, что для него выгоднее заставить нас искать способы, как затянуть всю операцию по поглощению, чтобы потом вообще ее отменить. Ведь если Dekker все-таки будет куплена, а доверия к нам у Франсиску не будет, какой смысл оставлять Изабель в живых? Он был не из тех, кого убийство человека в состоянии лишить сна.

Луис решил наведаться в банк, а мы поехали домой. Ждать новостей.

— Друзья мои, я переговорил с лордом Кертоном. Он не возражает против того, чтобы рассмотреть наше предложение. Но он хочет встретиться со мной и кем-нибудь из руководителей KBN.

— И ты полетишь? — утвердительно спросила Корделия.

— Придется. Я очень хотел бы остаться здесь. Но Лондон сейчас важнее. Нам нужно купить Dekker и убедить Франсиску, что все следы его вкладов и операций будут уничтожены.

Луис торопливо собирался, когда раздался звонок.

Зико.

Нельсун слушал разговор по параллельной трубке. Я, как обычно, наблюдал. Их лица мрачнели с каждой секундой. Луис попытался что-то возразить, но разговор, как выяснилось, уже закончился.

— Что он сказал? — спросил я, когда обе трубки легли на рычажки.

— Сказал, что никаких — абсолютно никаких — изменений в их требованиях не будет. Покупка — неважно, кем именно, — не должна состояться. Иначе…

Мое сердце словно сдавило тисками.

— Они собираются ее отпускать?

— Нет. Она останется у них до тех пор, пока будет существовать хоть какая-то опасность для автономности Dekker.

— Он упоминал Арагана?

— Нет. Я сам спросил о нем, но Зико ответил, что впервые о таком слышит.

Мы подавленно переглядывались. Корделия закусила губу, стараясь не разрыдаться.

— Значит, он решил, что такая игра ему не выгодна.

Луис слабо улыбнулся.

— Попытаться все-таки стоило, Ник.

Я тоже заставил себя изобразить хоть какое-то подобие улыбки. Да, стоило, подумал я. Но не сработало.

Луис тяжело вздохнул.

— И что же теперь?

Нельсун пожал плечами.

— Тебе все равно надо лететь в Лондон. Хоть какая-то отсрочка.

— Тоже верно.

Уже на пороге, перед выходом, Луис вдруг остановился и поочередно заглянув каждому из нас в глаза, попросил:

— Ищите. И найдите ее, ради Бога, найдите.

Пролетел вторник, не принеся ничего нового. Корделия и Нельсун приехали на квартиру Луиса, где я остановился, в среду утром. На этот день была назначена встреча с Кертоном. Луис позвонил, как только освободился.

— Мы в игре, но пока ничего нельзя сказать наверняка. Я предложил двадцать миллионов фунтов с условием контрольной финансовой проверки. Его это заинтересовало. Но он сказал, что хочет дать Шталю еще один шанс. В общем, будет аукцион. Конверт от нас и конверт от Bloomfield Weiss.

— Сколько времени нам это дает?

— Неделю. Аукцион состоится в следующую среду.

— Только неделю?! — задохнулся я.

Не знаю почему, но я надеялся, что мы можем получить и месяц. С другой стороны, учитывая, что мы нисколько не продвинулись в своих поисках, неделя или месяц — разницы никакой.

Луис вздохнул.

— Сделку нужно завершить до конца месяца. Тридцатое июня — это срок подачи отчетов контролерам. А уж тогда никаким чудом убытки не спрячешь.

— А ты сможешь через неделю предложить больший бид?

— Думаю, да. Рынок, похоже, начинает стабилизироваться, поэтому в KBN почувствовали себя более уверенно. Мы проработали структуру взаимного контракта, которая позволит им получить солидную прибыль, если дела в Dekker, после того как мы его купим, пойдут как надо. И еще я предложил лорду место в директорате.

— Ну уж это ему наверняка пришлось по душе.

— Похоже на то. Вообще, мы нашли общий язык. А что у вас?

— Пока ничего.

— Ничего? Совсем ничего?

— Прости, Луис. Мы пытаемся. Но создается впечатление, что никто ничего не знает.

— Merda! — пробормотал он.

— Что-нибудь все равно прояснится.

— Надеюсь, Ник. Очень надеюсь.

И кое-что действительно вдруг прояснилось. Наутро в четверг одному из подопечных Корделии удалось что-то выяснить. Он согласился поговорить с нами, но только в стенах приюта.

Нельсун повез меня в фавелу. День был пасмурным, моросило. Движение напоминало одну большую пробку. Самые безнадежные заторы возникали в горных тоннелях. Но в конце концов мы добрались.

Мы шли по той же тропе, по которой поднимались два месяца назад с Изабель. Тогда день был жарким, сегодня — влажным и дождливым. В воздухе витали миазмы прокисшего под дождем мусора. Стайки подростков внимательно наблюдали, как мы с Нельсуном, пыхтя, взбирались на вершину холма. Я чувствовал себя мишенью. Лопатки невольно сводило в ожидании выстрела.

Окутанные грязной дымкой лачуги густо облепили склон. Нас уже ждали.

— Пойдемте.

Корделия привела нас в маленькое складское помещение, до потолка набитое коробками со школьными принадлежностями и консервами. На одной из коробок сидел худенький мальчишка лет двенадцати. Я сразу же узнал его. Эуклидис.

— Привет, ми-и-истер, — он криво улыбнулся.

— Привет.