Биржевые маги. Интервью с топ-трейдерами

По этому варианту доллар превращается в самую безопасную политическую нишу, вследствие чего его курс должен сильно вырасти. Так и произошло: во вторник той недели курс подскочил, поскольку многие обналичили свои средства, находившиеся в других активах. Последующие три дня прошли в сильном смятении. А к концу недели доллар начал отступать.

Именно в ту ночь у меня сложилась целостная картина событий. Во-первых, мир охватила сильнейшая финансовая паника. Во-вторых, Японский банк и Бундесбанк не желали предпринимать каких-либо потенциально инфляционных мер. В-третьих, в США сохранялся крупный дефицит торгового баланса. Все перечисленное говорило о необходимости каких-то стимулирующих действий. В этих условиях министру финансов Бейкеру ничего не оставалось, кроме как отпустить курс доллара. Ведь кто-то же должен сыграть стимулирующую роль — и это были США.

В результате доллар упадет, а прочие центральные банки не станут поддерживать его в ущерб собственным интересам. Поэтому я нисколько не сомневался, что Бейкер поступит именно так.

Вы поняли это ночью пятницы, уже почти в субботу. Не поздновато ли для каких-то действий на рынках?

Да, поздновато. Так что суббота и воскресенье прошли у меня в напряженном ожидании: я понял, что доллар может открыться намного ниже. Оставалось одно — посмотреть, как в воскресенье вечером откроются дальневосточные рынки.

Вы активно торгуете и в нерабочие часы американских рынков?

Да. Во-первых, у меня есть мониторы везде, где я бываю: и в городе, и в загородном доме. Во- вторых, у меня есть круглосуточные дежурные.

И им предписано немедленно предупреждать вас в случае крупных перемен?

Безусловно. Надо сказать, что по каждой валюте мы установили «сигнальные рамки». Если какой- либо рынок выйдет за эти рамки, то дежурный обязан подать сигнал: позвонить мне.

Часто ли вам звонят среди ночи?

У меня есть трейдер-помощник, которому в шутку разрешено будить меня не чаще двух раз в год.

Но если говорить серьезно, то такая необходимость возникает довольно редко. Я всегда в курсе происходящего на рынках. У меня дома есть всё необходимое оборудование, в том числе торговые мониторы и линии прямой связи. К тому же в обязанности моего помощника входит постоянное дежурство на телефоне. За ночь ему звонят раза три-четыре.

Вы хотите сказать, что на ночь перепоручаете ему принятие решений?

Не менее раза в неделю мы составляем сценарий развития каждого валютного рынка. Мы намечаем возможные коридоры движения каждой валюты и меры на случай прорыва этих коридоров.

То есть если рынок данной валюты достигает 135, то ваш помощник знает, что...

...что надо делать — покупать или продавать. Такие решения у нас заготовлены заранее. Но моим помощникам приказано звонить мне в случае отставки премьер-министра, крупного неожиданного изменения курса валюты или других событий, которые идут вразрез с нашим текущим сценарием.

Случается ли вам торговать до глубокой ночи?

Да. Довольно часто.

Но вы же не можете торговать круглосуточно. Как вы распределяете свое время между работой и личной жизнью?

Обычно я стараюсь ограничивать торговлю интервалом с восьми утра до шести-семи часов вечера.

Но дальневосточный район имеет особую важность, так что когда его валютные рынки очень активны, я торгую на них с самого открытия — с восьми часов вечера. Утренняя торговая сессия на Токийской бирже длится до двенадцати ночи. Если же рынки приходят в быстрое движение, то я ложусь спать только часа на два и встаю к открытию очередного рынка. Всё это так увлекает, так волнует!

Вы видите, как волна перекатывается из страны в страну?

Ну конечно! Ведь если ты по-настоящему увлечен, то сидишь у монитора, как на привязи. Движение цен меняется: оно приобретает размах и резкость. Я связан с каждым из этих рынков по всему миру и нахожусь в курсе происходящего там. Это невероятно захватывающая игра. Всё время появляются новые возможности. Если на минуту исключить фактор собственно торговли, то окажется, что я занимаюсь всем этим, потому что меня очень увлекает анализ мировых политических и экономических событий.

Вы говорите об этом как о некой нескончаемой игре, а не как о работе. Вы действительно так считаете?

Я не ощущаю, что это работа, — разве только когда проигрываю: вот тогда — да, работа.[21]

Для меня анализ рынка — это нечто вроде огромной многомерной шахматной доски. Удовольствие от игры на ней — чисто интеллектуальное. Попробуйте, например, определить, какие проблемы стоят перед министром финансов Новой Зеландии и как он попытается их решить. Для многих всё это — экзотика, доведенная до абсурда. Но для меня — ничуть. Ведь есть реальный управляющий маленькой страны, а у него — действительно масса проблем. Ему нужно решить, как справиться с Австралией, США и профсоюзами, которые ему сильно досаждают. Моя задача — решить эту головоломку параллельно с ним, вычислить его ближайшие действия и те их последствия, о которых он сам или рынок еще не догадываются. Для меня это — уже само по себе огромное удовольствие.