Бисер

Волнение накрывает меня океанской волной. Ник, не сказав ни слова, отрепетированным движением руки бросает мне в лицо огромный конверт. На мгновение в моей голове стрельнула уверенность, что в нем лежит японская взрывчатка.

Но, нет. Теракт — далеко не самое страшное, что сейчас может произойти.

В конверте покоятся какие-то непонятные снимки с целующимися молодыми людьми возле рекламного щита. Вероятно, Чудесный спешил меня чем-то потрясти, но пока ему это не очень удается.

«Дорогой, клянусь зрением, я не знаю кто эти люди!»

Выразительно нахмурившись, он молча выползает из-за стола и начинает нервно бродить по комнате, скрепив за спиной не находящие себе места пальцы.

После микроскопического разглядывания фотографий отвратительного качества я постепенно начинаю понимать, что это та самая девушка на рекламном щите, рекламирующая водостойкую тушь, под которой несколько дней назад Фил припарковался у Дома музыки. Детективы умело сделали свое дело, запечатлев нас с Филом в ракурсе страстного юношеского затяга, несмотря на то, что это случайное совпадение движений, когда мы с ним обменивались дружеским приветствием в щечку.

Чувствую, живой я сегодня отсюда не выйду. Ощущаю, как лимит терпения Ника исчерпывается. Если он начнет сквернословить, то будет делать это качественно, со всеми возможными физическими импровизациями, с воем сирен воздушной обороны и залпами башенных орудий. В этом плане он известный активист: глаза навыкате, будто в веки вставили иглы, раздутые на лбу вены, словно под кожу засунули ветки, белоснежное лицо с алыми пятнами, дыхание Чейна — Стокса, дергающаяся нижняя губа и прочие классические зарисовки из кошмарного триллера, которые больше всего «нравятся» его охранникам, особенно когда все это происходит в их присутствии.

Несомненно, весь ресепшн скопится под дверью, чтобы послушать фуги Баха. У Зозо сегодня будет торжественная смерть. Вначале ее помножат на ноль, а потом остатки пошинкуют на филе. Все знают, Ника нельзя обижать. Об этом можно потом сильно пожалеть. Глядя с небес. В последнее время он стал таким свирепым, что у него уже не осталось места, куда складывать свои жертвы. Ладно, шутка. Места хватит всем!

Вспоминаются чьи-то слова, что если спор с мужчиной не дает результатов, нужно ложиться на стол переговоров. Думаете, поможет?

Запущу-ка я в него лучше настольной статуэткой, чтобы он заткнулся, все равно ее не жалко выбрасывать. К тому же хрустальные вещи я метаю грамотно, чтобы они пролетали мимо объекта и громко разбивались о стену. Всплеск мелкого хрустального фейерверка заставит Ника замереть в виде восковой фигуры из музея Мадам Тюссо. И тогда очередь вещать сразу перейдет мне…

— Всё! С меня хватит! Прощай! Теперь ты меня увидишь только по Скайпу, громобой!

По сравнению с моим долби стерео, голос Ника звучит, как первобытное радио без усилителя.

— Катись! Изменщица! Счастливого взлета! — пожелал мне мой герой.

У секретарш сегодня будет пир. Ничто не может принести им большего счастья, чем моя внезапная смерть, желательно в результате случайного падения с Каменного моста. И тогда наверняка вдруг запляшут облака, и кузнечик запиликает на скрипке…

Вот шакал! Пока я думала, что он тихо по мне страдает, он, как ни в чем не бывало, сидел в окопе и разрабатывал планы военных действий по метанию молний в Зозо! Он играл на моих нервах, как на гуслях! А когда их осталось три штуки, стал играть на них, как на балалайке!

Ник обожает все драматизировать. Ему нравится изобретать умопомрачительные версии, а потом самому от них ошалевать.

Я все сделала правильно. Ему стыдно. Обижаться всегда надо первой. Кто первый обиделся, тот и прав…

Почему любовь к мужчине заключается в постоянном доказательстве, что ты не шлюха? По идее, я должна прибежать обратно, кинуться ему на шею и начать бить себя в грудь, пока не отобью легкое. А он будет сохранять психологическую дистанцию, держа свое больное самолюбие в неприкосновенности, изображать душевную боль и не реагировать на мои уменьшительно-ласкательные суффиксы.

Любые мои телодвижения остановятся свинцовым жезлом. Он никогда не упустит возможности посамодовольствоваться: унизить меня, обезвредить, заставить жить в клетке и грызть прутья!

Так зачем лезть из кожи? В ней мне довольно удобно.

Выход в моем случае один — взять в аренду бульдозер и сровнять Ника с землей. А потом высушить из него чучело, повесить в туалете и бросать в него дротики…

На своих четырех

Впредь, я буду писать тоника с маленькой буквы. Меня это немного приободрит.

Он совершил ошибку, не побежав за мной вслед, когда по полу катились тюбики моих блесков для губ, выкинутые из сумки резким движением злого локтя.

Жаль я не могу сгустить конфликт задним числом, в наших отношениях я поставила точку как-то вяло…