Бисмарк

Мучения в интернате закончились в 1827 году. Юный Отто продолжил свое обучение в гимназии Фридриха Вильгельма в Берлине, считавшейся одной из ведущих элитных школ Пруссии. Сразу же после поступления туда он поселился вместе со старшим братом в специально снятой для них квартире на Беренштрассе; за мальчиками следили домашний учитель и служанка, зимой сюда же приезжали родители. После поступления Бернгарда в университет в 1829 году Отто жил на полном довольствии у одного из учителей. Мать была не слишком довольна его успехами, и в 1830 году мальчик перешел в старейшую берлинскую гимназию «У Серого монастыря», где два года спустя получил аттестат зрелости. Обе упомянутые гимназии были достаточно типичными для своего времени гуманитарными школами, где давалось классическое образование с упором на древние языки (английский и французский Отто осваивал дома). Каникулы Бисмарк проводил, как правило, в Книпхофе, где пристрастился к охоте и много ездил верхом.

В нашем распоряжении имеется не так уж много сведений о жизни Бисмарка-гимназиста. Единственное, что мы можем сказать наверняка, — молодой Отто почувствовал себя гораздо свободнее и начал проявлять независимый характер; гимназическое руководство даже упрекало его в недостаточном уважении к педагогам. Его способности уже тогда оценивались как достаточно высокие, а вот с прилежанием и дисциплиной все было далеко не так гладко. Необходимость что-то зубрить, как и ранние утренние подъемы, вызывала у него отвращение.

Одноклассник и один из немногочисленных близких друзей Бисмарка, Мориц фон Бланкенбург[14], вспоминал впоследствии: «Он уже тогда казался мне загадочным человеком: никогда я не замечал, чтобы он работал, зато часто видел его гуляющим — и тем не менее он знал все и успевал сделать все задания»[15]. Тем не менее в рейтинге успеваемости в старших классах он оказался 15-м из 18 человек. Судя по имеющимся свидетельствам, Отто довольно прохладно относился к предметам, в которых не видел практического смысла; так, его успехи в древнегреческом языке оказались более чем скромными. Зато следы знакомства с латынью мы можем видеть на протяжении всей его последующей жизни — в своих письмах и парламентских выступлениях Бисмарк часто и охотно цитировал древних римлян. Современные языки и история давались ему лучше всего; по математике он тоже получал неплохие оценки.

В шестнадцать лет Бисмарку предстояло пройти обряд конфирмации — своего рода религиозного совершеннолетия. Ни сам юноша, ни его родители не отличались религиозным рвением, хотя вполне искренне считали себя добрыми христианами. Для подготовки к обряду Отто стал посещать занятия знаменитого протестантского теолога и педагога Фридриха Шлейермахера[16]. Общение с одним из самых блестящих интеллектуалов тогдашнего Берлина не имело для молодого Бисмарка видимых последствий. По крайней мере, пройдя обряд конфирмации, он тут же прекратил ежевечерние молитвы и в дальнейшем демонстрировал полное равнодушие к вопросам религии.

Именно окончание гимназии «железный канцлер» избрал в старости в качестве отправной точки повествования в своих мемуарах. «Типичным продуктом нашего государственного образования покинул я в 1832 году школу. Я был пантеистом и пусть не республиканцем, но имел убеждение, что республика есть разумнейшая форма государственного устройства. […] Немецко-национальные взгляды […] остались на стадии теоретических рассуждений и были недостаточно сильны для того, чтобы искоренить мои врожденные прусско-монархические чувства. Мои симпатии оставались на стороне власти. Гармодий и Аристогитон, а также Брут оставались для моего детского правосознания преступниками, Телль — мятежником и убийцей»[17]. Без цитирования этих слов (а также еще целого ряда отрывков из мемуаров Бисмарка) не обходится, пожалуй, ни одна биография «железного канцлера». Однако необходимо сразу предостеречь читателя от того, чтобы некритически воспринимать эти воспоминания; задача Бисмарка — о чем мы еще будем говорить — заключалась не в том, чтобы исповедаться перед потомками, а в формировании красивой легенды о самом себе. Легенды, воплощенной в столь изящную литературную форму, что даже профессиональные историки попадают порой под ее обаяние.

Впрочем, в данном случае у нас нет оснований всерьез подвергать сомнению слова Бисмарка. Скорее всего, у молодого выпускника гимназии действительно пока не было четко сформировавшихся политических взглядов. С одной стороны, на него влияли популярные среди образованной молодежи национальные идеи, с другой — желание идентифицироваться с прусским дворянством, для которого верность королю являлась одним из столпов мировоззрения. Свое будущее Бисмарк тоже, видимо, представлял себе достаточно смутно. В любом случае поначалу он продолжал следовать путем, намеченным его матерью, и продолжил образование в университете. Выбор направления был предопределен: непременной предпосылкой для поступления на государственную службу являлось изучение юриспруденции.