Бисмарк. Русская любовь железного канцлера

я от всего сердца поздравляю Вас и спешу сказать, как я рад Вашему счастью, что Вы стали матерью. А, кроме того, я с удовольствием узнал, что Вы сами кормите своего малыша. Я слышал, что Алексис уже сейчас большая лакомка и бывает гневлив, что кажется мне совершенно невозможным у ребенка такой матери, как Вы, чьи невозмутимое хладнокровие и отвращение к светским завтракам мне хорошо знакомы.

Бельгийской король Леопольд показался мне очень симпатичным, возможно потому, что нашу первую беседу он начал с разговора о Вас и в выражениях, которые нашли отклик в моем сердце. Он пригласил меня к себе в гости, в Брюссель, и если мне представится случай воспользоваться этим приглашением, то публика будет так же заблуждаться относительно причин этого визита, как и в тех случаях, когда толкуют о политическом характере моих поездок в Биарриц, а это каждый раз заставляет меня мысленно смеяться, — ведь я бы никогда не возвращался туда, если бы не моя любимая племянница! Бедные! Они ничего не знают ни о существовании Кэтти, ни об „Утесе Чаек“, они ищут не в том месте и полагают, что это политика влекла меня за две сотни миль от Парижа. О, эти ротозеи от политики! Они не видели ни маяка, ни грота…

6 мая

С тех пор, как я улучил минуту во время одного из заседаний написать на скверной казенной бумаге эти строки, дела совершенно захлестнули меня. Лишь сегодня выдалось небольшое затишье, и первая моя мысль была о моей любезной племяннице и любимом внучатом племяннике Алексисе. Я твердо верю, что этим летом вновь увижу Вас.

Если Богу будет угодно и наша война с Францией все же случится, то начнется она недалеко от границы с Бельгией, и я смогу навестить Вас, чтобы насладиться ненадолго бельгийским нейтралитетом… У нас нет причин испытывать неприязнь к Франции, и нападать первыми мы не станем, но, разумеется, будем защищаться и уверен, что отважно.

Приготовления, которые велись во Франции последний год, делают войну неизбежной. Мы пока не пустили в ход ничего — ни одного человека и ни одну лошадь, но поскольку Франция удвоила усилия по подготовке к войне, нам необходимо будет наверстать все за раз…

Но хватит о политике. Целую Ваши прекрасные руки, и передавайте мой привет Николаю.

Будьте уверены, что в Берлине мое рвение исполнять приказания Кэтти столь же горячо, как и в гроте у маяка.

Ваш ф. Бисмарк».

Князь Орлов сел за стол, положил перед собой письмо Бисмарка и чистый лист бумаги и стал писать здоровой левой рукой:

«3 мая 1867 года