Бисмарк. «Железный канцлер»

Очевидно, что изначально Бисмарк не испытывал особой симпатии к идеям пиетистов. Он был не слишком набожным человеком, да и образ жизни «бешеного юнкера» был далек от безгрешного. Судя по всему, в этот кружок его привлекло присутствовавшее у пиетистов ощущение стабильности и правильности избранного пути. Эти люди нашли для себя цель и смысл жизни — то, чего так не хватало самому Бисмарку. В религиозных взглядах пиетистов ему импонировали отказ от догматики и вера в способность человека общаться с богом напрямую, без посредников — впоследствии это станет важной составляющей его собственных религиозных убеждений. Кроме того, в рамках кружка собралась практически вся образованная и интеллигентная дворянская молодежь тогдашней Померании, и только здесь можно было найти достойных собеседников. Впоследствии общение с пиетистами принесло с собой еще одно важное преимущество — именно здесь Бисмарк познакомился с братьями Эрнстом Людвигом и Леопольдом фон Герлахами, которые занимали ключевые позиции при дворе и впоследствии стали его политическими покровителями и наставниками. Впрочем, с этими людьми он нашел общий язык в первую очередь на почве социальных и политических, а не религиозных воззрений.

Однако самым важным на тот момент стало знакомство с Марией фон Тадден, невестой Бланкенбурга, которая была на шесть лет моложе Отто. Ее свадьба с Морицем состоялась в октябре 1844 года. Выросшая в сельской глубинке, Мария была открытой, естественной, жизнерадостной и в то же время набожной молодой женщиной. Ее внутренняя глубина, искренняя вера и целеустремленность привлекали Бисмарка. Впоследствии биографы «железного канцлера» гадали, было его чувство настоящей любовью или просто глубокой привязанностью. В любом случае, именно благодаря ей жизнь Отто начала меняться, сначала постепенно, потом все более радикально. Одним из важнейших столпов пиетизма была убежденность в необходимости миссионерской деятельности, и Мария увидела в беспокойном, мятущемся скептике, к которому прониклась искренней симпатией, идеальную почву для духовного просвещения. Кроме того, ее завораживали сила и энергия, которые излучал Бисмарк, и в письмах она порой мимоходом сравнивала его со своим женихом, причем не в пользу последнего.

Нельзя не сказать о том, что Отто в то время обладал весьма импозантной внешностью: высокий, спортивного телосложения, с мягким тембром голоса. «Коротко подстриженные светлые волосы и короткие усы обрамляли приветливое лицо, — вспоминал один из современников. — Под густыми бровями светились большие выразительные глаза»[49]. Очевидно, сама Мария влюбилась в Отто, однако боялась признаться себе в этом — в конечном счете, она уже была помолвлена и, будучи ревностной христианкой, не могла позволить себе думать о другом. Выходом для обоих стала дружба — тем не менее, как писал Эрнст Энгельберг, «отношения (…) в итоге достигли такой степени интенсивности, которая в длительной перспективе была небезопасной для обеих сторон. Глубокая человеческая симпатия друг к другу и тщательно скрываемая склонность могли однажды прорвать поставленные границы»[50].

В течение нескольких лет они часто общались друг с другом, Бисмарк был постоянным гостем в поместье Бланкенбургов Кардемине. Мария не оставляла своих попыток обратить Отто к христианству. Однако молодой человек был непреклонен, заявляя, что вера должна быть дарована свыше. Даже Мария не смогла добиться в его образе мыслей больших изменений и с досадой писала приятельнице: «Меня всегда приводила в уныние мысль о том, что один человек не способен помочь другому. Видеть человека, который так страдает от холода безверия, как Отто фон Бисмарк, весьма грустно»[51]. Тем не менее, их встречи продолжались, а взаимная симпатия крепла, и удерживать ее в границах дозволенного становилось, по всей видимости, все сложнее. Однажды Мария, гуляя по саду со своим мужем и Бисмарком, сорвала два цветка. Мужу она подарила синий цветок — символ верности и преданности; на долю Отто досталась алая роза — символ страстной любви.

При этом Мария отчаянно искала выход из создавшейся ситуации. Оптимальным вариантом ей, очевидно, казалась женитьба Отто. Именно супруги Бланкенбург познакомили Бисмарка с его будущей женой Иоганной фон Путткамер, дальней родственницей отвергшей его Оттилии. Иоганна, которой на момент знакомства — в 1844 году — исполнилось 20 лет, была ближайшей подругой Марии и, как это часто бывает, практически целиком находилась в тени своей сверстницы. «Было бы затруднительно воспевать ее красоту, а о духовной оригинальности и говорить не приходится» — так характеризует ее один из современных биографов Бисмарка[52]. С этим довольно суровым приговором сложно не согласиться. Мария фон Тадден описывала свою подругу как «свежий, бурлящий источник здоровья», «в ее внешности не было ничего красивого, кроме глаз и длинных черных локонов, она выглядит старше своих лет, говорит много, остроумно и бодро с любым человеком, будь то мужчина или женщина»[53].