Бисцион -2

— Разве мужчина может помнить все подробности?— Натянул улыбку герцог, чтобы скрыть боль, которая стала очень сильной.

— Но вы же были в доспехах, я полагаю?

— Они тоже не идеальны,— Стефано сначала следил, как эту отвратительную рану промывает сама герцогиня ни капли не имея брезгливости. А потом откинулся на подушки и стал глубоко дышать.

Ему явно было больно, а ей было жаль его. Рана начала нагнаиваться, как хорошо, что она вовремя увидела ее, и как хорошо, что Карло пригласил доктора Москатти. Тот явился очень быстро, сменяя Диану, рассматривая рану и назначая лекарства.

Диана все это время стояла рядом и угадывала каждое желание доктора: подать портфель, вытащить нужное лекарство еще до того, как доктор Москатти скажет его название. Герцог пристально наблюдал за этим, иногда хмурясь от боли, когда доктор нажимал на рану, иногда смотря на Диану, которая старалась быть очень полезной. У них с доктором прекрасный тандем, это прослеживалось во всем.

После того, как лекарства были назначены, рана обработана и перевязана, после того, как доктор дал наставления и вышел из герцогских покоев, Его Светлость встал с кровати.

— Спасибо за заботу, но мне надо ехать.

Диана открыла рот, наблюдая, как он пытался устоять на ногах и одеваться.

— Вы не в своем уме, Ваша Светлость, кажется, доктор назначил вам покой…

— Какой покой, если мои люди держат оборону?

— Они прекрасно справятся без вас!

— Пока не было вас, то мои раны заживали очень быстро. Никто их не видел.

— Я бы с радостью их не видела, но так получилось. На то Божья воля, возможно, это спасло вам жизнь.

Она села на край кровати и опустила взгляд на толстый ковер, привезенный скорее всего, из арабской страны. Даже плечи поникли.

— И это намек на то, чтобы я вознаградил вас золотыми монетами для госпиталя? Вы думаете, что я настолько сентиментальный? Вы сильно ошибаетесь.

Он продолжал одеваться, а Диана подняла взгляд и наблюдала за ним. Что за бессердечный человек?

— Я думаю, что вы лишены сердца.

— Правильно думаете, так и есть. Герцог должен иметь голову, а не сердце! Иначе настанет конец правления его рода.

Быстро справившись с одеждой, он направился к двери:

— Здесь у меня еще пару дел, надо подписать бумаги. А потом я поеду в Павию, это ближе к Форли. А вы прекращайте заниматься недостойным делом для герцогини и примитесь за достойные дела.

— И какие же дела по-вашему достойные меня, Ваша Светлость?— Диана спрыгнула с кровати и направилась за ним. Но герцог уже вышел. Она не пошла дальше, осталась в его покоях, а потом прошла в свои.

Только сейчас Диана поняла, как ломит спину и ноги. Она взглянула на свои руки и не узнала их- кожа стала более грубая, имелись мозоли, мелкие царапины. Руки простолюдинки, а не истинной герцогини. Но этот факт ничуть ее не расстроил, скорее позлил, заставил снова вспомнить отказ герцога в плане понижения налогов.

В покои влетела запыхавшаяся Марта, которая тут же стала «кудахтать» при виде хозяйки:

— Вам надо срочно смыть с себя смрад!

Наверно, от нее смердело так, что даже Марта не выдержала. Не было сил спорить, Диана лишь кивнула и стала ждать, когда слуги натаскают горячей воды.

— Его Светлость не дал ни одного золотого скудо (прим автора: деньги в Милане), — пожаловалась она камеристке,— а мог бы таким образом освободить меня от работы. Я бы платила людям. За скудо они бы с радостью работали.

— Оставили бы вы это дело, Ваша Светлость!— Причитала Марта совершенно серьезно, мокрой ветошью касаясь кожи хозяйки. — Вы похудели, осунулись, кожа стала серая, руки все в мозолях, как у простолюдинки.

— Прекрати, Марта,— тут же осекла ее Диана,— мне не важно, как я выгляжу.

Она перевела взгляд на свое отражение в зеркале, пытаясь увидеть правду в словах Марты. И что она видела? Именно то, что сказала камеристка- худобу и бледность кожи. Но к чему ей красота? Не быть красивой, но зато быть полезной!

Теплая вода так расслабила каждую ноющую мышцу, что Диана чуть не уснула прямо в деревянной ванне. Руки Марты пришли на помощь- вытерли тело и помогли дойти до кровати. И хотя Диана обещала вернуться в госпиталь, но сил на это не хватило- она не поняла, как уснула. А ведь думала о грубых словах Его Светлости, о золотых скудо и землях Девоншира, о дальнейших планах, которые не радовали и не внушали оптимизма. И эти мысли плавно переросли в сон. Медленно стали отдаляться мысли о госпитале и Девоншире, приблизились видения о герцоге. Снилось, как он ложится рядом с ней, проводит пальцами по чистым влажным волосам, укрывает одеялом. Потом кровать пустеет, в покоях холодает, но через некоторое время становится тепло. Ощущается запах только что зажженного очага, который сквозь сон заставляет Диану улыбнуться и погрузиться в крепкий сон, без сновидений.

А утром Диана проснулась с чувством, что в ее покоях кто-то был: гладил ее волосы, разжигал очаг. Она коснулась светлых локонов, пытаясь определить, осталась ли на них теплота пальцев. Но увы, это ощутить никак нельзя.