Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие

Какие источники дохода у меня есть? – спросил я себя. Джордж Таппер, если обратиться к нему тактично, обычно выкашливает пятерку, и ты, иди речь о нескольких шиллингах или даже полсоверене, без сомнения, с радостью ринулся бы закрыть брешь. Но пятьдесят фунтов! Большая сумма, малышок! Тут следовало поломать голову, и я посвятил решению этой задачи всю силу моего интеллекта.

Как ни странно, в этой связи я даже не подумал о моей тете Джулии. Как ты знаешь, ей свойственно весьма своеобразное и извращенное отношение к деньгам. По какой-то неведомой причине она ни разу не отстегнула мне даже пенса. и тем не менее именно тетя Джулия вывела меня из затруднения. В таких случаях, Корки, чувствуется рука судьбы, можно сказать, рока.

Когда я вернулся в Уимблдон, я застал ее за сборами – на следующее утро она отбывала в лекционное турне, которые так обожает.

– Стэнли, – говорит она мне, – совсем забыла. Я хочу, чтобы завтра ты зашел к Мургатройду на Бонд-стрит и взял мою брильянтовую брошь, ей сменили оправу. Принеси ее сюда и положи в ящик моего бюро. Вот ключ. Запри ящик, а ключ вышли мне заказной бандеролью.

И, как видишь, все прекрасно уладилось. Кубок Ватерлоо будет разыгран задолго до возвращения моей тети, и я получу в свое распоряжение солидный капитал. Требовалось только сделать второй ключ, чтобы отпереть ящик, когда я выкуплю брошку. Я не мог усмотреть в этом плане ни единого изъяна. Я проводил ее на Юстонский вокзал, прогулялся до Мургатройда, забрал брошку, прогулялся до закладчика, отдал брошку под его опеку и вышел от него, впервые за много недель обретя солидное финансовое положение. Я позвонил Адвокату Джо по телефону, приобрел половину собаки и таким образом твердо поставил ногу на лестницу Фортуны.

Но в этом мире, Корки, ни в чем нельзя быть уверенным. Вот что я стараюсь внушить каждому юному типусу, начинающему самостоятельную жизнь, – никогда не будь ни в чем уверен. Примерно два дня спустя дворецкий пришел ко мне в сад и сказал, что меня просит к телефону какой-то джентльмен.

Я всегда буду помнить эту минуту. Был прелестный тихий вечер, я сидел в саду, осененный пышной древесной листвой, и предавался прекрасным мыслям. Солнце заходило в блеске золота и багрянца, пташки щебетали до опупения, а я прихлебывал виски с содовой в на редкость удачном сочетании. Помнится, что как раз перед появлением Бакстера я подумал, каким безмятежным, и чудесным, и совершенным был мир.

Я пошел к телефону.

– Алло! – произнес голос.

Это был Адвокат Джо. А Бакстер сказал, что звонит джентльмен!

– Вы тут? – говорит этот субчик Джо.

– Да.

– Слушайте.

– Что?

– Слушайте. Вы знаете собаку, про которую я говорил, что она выиграет Кубок Ватерлоо?

– Да.

– Ну, так она его не выиграет.

– Почему?

– А потому, что сдохла.

Не скрою от тебя, Корки, что я пошатнулся. Да, твой старый друг пошатнулся.

– Сдохла?

– Сдохла.

– Вы же не хотите сказать, что она сдохла?

– Да, сдохла.

– Ну, а как мои пятьдесят фунтов?

– Остаются у меня.

– Как?

– Конечно, остаются. Если продано, так продано. Я знаю законы. Вот почему ребята прозвали меня Адвокат Джо. Но я скажу вам, что я сделаю. Вы пришлете мне письмо с отказом от всех прав на эту собаку, а я выплачу вам пятерку. Ограблю себя, но я такой… Джо Большое Сердце, вот кто я, и все тут.

– Отчего собака сдохла?

– Пневмония.

– Я не верю, что она сдохла.

– Вы не верите моему слову?

– Нет.

– Так загляните ко мне на конюшню и сами увидите.

Я заглянул и обозрел останки. Сомнений быть не могло, собака дала дуба. Ну, я написал письмо, получил пятерку и вернулся в Уимблдон попытаться восстановить свою сокрушенную жизнь. Потому что, ты же понимаешь, Корки, что я вляпался, да еще как! Тетя Джулия скоро вернется и пожелает увидеть свою брошку. И хотя я ее собственная плоть и кровь и совсем не удивился бы, если бы выяснилось, что она тетешкала меня во младенчестве, посадив к себе на колени, я не мог себе представить, чтобы она с христианской кротостью приняла сообщение, что я заложил указанную брошку и купил половинную долю в дохлой собаке.

А на следующее же утро в дом впархивает мисс Анжелика Вайнинг, поэтесса. Такая тощая и зубастая. Раза два она обедала тут, когда я гостил у тети. Закадычнейшая подруга тети Джулии.

– Доброе утро, – говорит эта чума, вся сияя. – Какой изумительный день! Так легко вообразить себя на лоне природы, не правда ли? Даже на таком коротком расстоянии от сердца Сити все же ощущаешь в воздухе свежесть, в Лондоне недоступную, не так ли? Я пришла за брошью вашей тети.

Я устоял, упершись ладонью в рояль.

– Вы… что?

– Сегодня в Клубе Пера и Чернил танцы, и я протелеграфировала вашей тете, спрашивая, не могу ли я взять ее брошь, а она написала, что могу. Она у нее в бюро.

– Которое, к несчастью, заперто.

– Ваша тетя прислала мне ключ. Он у меня в сумочке.