Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие

– Повтори себе суждение о том, – мягко произнесла она, – что часть справедливости – сносить и что против воли проступки[9].

Митчел кивнул и твердой походкой отправился выполнять удар.

– Перед тем как сыграть, милый, – продолжала Милисент, – вспомни: «Не делай ничего наугад, а только по правилам искусства»[10].

В следующую секунду мяч Митчела взмыл в воздух и, преодолев метров двести, упал на фервей. Драйв удался на славу. Митчел последовал совету Марка Аврелия до последней буквы.

Великолепный второй удар отправил мяч Митчела почти к самому флажку, и розыгрыш лунки был завершен одним из прекраснейших паттов, что мне когда-либо доводилось видеть. Когда же на следующей непростой лунке с водной преградой Митчел легко доставил мяч через озеро на грин и сыграл в пар, мне стало легче дышать. Каждому гольфисту случается пережить звездный час – казалось, сегодня пришел черед Митчела. Играл он безукоризненно. Продолжай он в том же духе, и его злосчастная раздражительность не дала бы о себе знать.

Третья лунка довольно коварна. Первым ударом игрок посылает мяч через овраг, а если не повезет, то в него. После неудачного начала остается только молиться и подбирать клюшку в надежде выбить мяч из оврага. Преодолев препятствие, можно вздохнуть спокойно. Хороший игрок тратит на эту лунку пять ударов – уверенный первый, прицельный второй, и до грина уже рукой подать.

Мяч Митчела приземлился в ста двадцати метрах за оврагом. Митчел подошел ко мне и со снисходительной улыбкой принялся наблюдать за Александром, исполняющим свой ритуал. Его благодушие было легко объяснимо. Никогда мир не кажется таким прекрасным и светлым, а причуды окружающих столь безобидными, как после отличного удара на сложной лунке.

– Никак не возьму в толк, зачем он все это делает, – покачал головой Митчел, глядя на Александра едва ли не с отеческой нежностью. – Если бы я перед каждым драйвом устраивал этакий балет, наверное, позабыл бы, зачем пришел, и отправился домой восвояси.

Александр завершил показательные выступления и положил мяч метрах в трех от края оврага.

– А он, как говорится, верен себе. Стабильность прежде всего, – прокомментировал Митчел.

Митчел спокойно выиграл лунку. Однако на следующем поле в его стойке стала заметна некоторая расхлябанность, и я забеспокоился. Чрезмерная самоуверенность в гольфе почти столь же губительна, как и неверие в свои силы.

Худшие опасения подтвердились. Митчел срезал удар. Мяч прокатился метров двадцать, попал в раф и остановился в лопухах. Митчел открыл было рот, но быстро захлопнул его. В недоумении подошел он к нам с Милисент.

– Я сдержался, – сказал он. – Но что, черт возьми, случилось?

– «Вникни в руководящее начало людей, – прочитала Милисент, – хотя бы и мудрых, – чего избегают, к чему склоняются»[11].

– Вот-вот, – отозвался я, – вы отклонили корпус.

– И что же мне теперь – идти на поиски этого дурацкого мяча?

– Не волнуйся, милый, – ответила Милисент. – Ничто так не возвышает душу, как способность надежно и точно выверить все, что выпадает в жизни[12].

– Кроме того, – напомнил я, – вы ведете в игре.

– Да, но счет скоро изменится, – парировал Митчел и как в воду глядел. Александр прошел лунку в плюс один и выиграл.

Это происшествие немного выбило Митчела из колеи. В его игре уже не чувствовалось прежней беспечности и задора. Он уступил следующую лунку, сыграл вничью шестую, отдал седьмую, затем собрался и свел к ничьей восьмую.

Девятая лунка, подобно многим другим на нашем поле, элементарно игралась бы в четыре удара, однако мяч так легко катится по грину, что иногда пар кажется несбыточной мечтой. После неудачного драйва здесь может не хватить и десятка ударов. Стартовая площадка расположена на дальнем берегу озера, за мостом, где водная преграда узка, как ручей. Первый удар приходится делать через воду, да так, чтобы не угодить в деревья и небольшой кустарник на другом берегу. Расстояние до фервея – каких-нибудь шестьдесят метров, так что преграда скорее психологического свойства, однако сколько надежд потерпело здесь крушение, и не сосчитать.

Александр справился с препятствием своим по обыкновению коротким прямым драйвом, и настал черед Митчела.

Наверное, предыдущие неудачи сказались на его настроении. Выглядел Митчел неуверенно. Он нервно взмахнул клюшкой и при этом заметно отклонил корпус. Митчел рубанул по мячу, срезал удар и угодил прямо в дерево, от которого мяч отскочил в высокую траву. Мы перебрались на другой берег по мосту, и тут влияние профессора Стибритта определенно стало ослабевать.

– Вот отчего бы им не постричь эту чертову траву? – раздраженно вопрошал Митчел, раздвигая заросли нибликом в поисках мяча.

– Должен же на поле быть раф, – осторожно высказался я.

– Что происходит, – вступила Милисент, – по справедливости происходит: исследуй тщательно – увидишь[13].