Бить нужно смело

Багдасаров заметил её в свете фонаря и на какое-то время потерялся в пространстве. Они не виделись десять лет. Было даже интересно: Влада сочтёт этот срок достаточным для заслуженного наказания? Погружённая в свои мысли, она долго его не замечала, и можно было позволить себе насмотреться. В мягких движениях угадывалась задумчивость, в осторожных шагах такая непривычная неуверенность. Он спасовал и зачем-то отвернулся. Так глупо… будто мальчишка! А когда собрался с мыслями, чтобы принять удар, в готовности которого даже не сомневался, было уже поздно: всё изменилось, она разглядела на своей территории чужака.

В последний момент Багдасаров вдруг вспомнил, что стоило бы заучить какую-то более или менее сознательную речь, но все умные мысли разбежались. Казалось, что в глотке пересохло, и он не сможет связать двух слов, но импровизация удалась, обмен приветствиями состоялся. А впрочем, говорить не хотелось совершенно – только смотреть.

На Владу, как и на огонь, можно было смотреть вечно. Она и была огнём. Пульсировала обжигающим теплом и плевалась словечками, которые походили на раскалённую лаву. Багдасаров отчего-то считал, что время всё изменило между ними, но, нет… эта девчонка его по-прежнему бесила. Она задевала за живое. Словом, взглядом, сумасшедшей энергетикой, что разрушала на расстоянии. Много лет назад пришлось разбежаться по разным полюсам, когда между ними было так много недосказанности. Сейчас её стало только больше, но беседовать на отвлечённые темы и бросаться колкостями отчего-то показалось важнее. Вроде в шутку, а вроде и нет, Багдасаров сказал, что заберёт её. Без малейшего намёка на иронию Влада посоветовала идти на* и даже была согласна указать направление. Дать ей время для раздумий стало единственной поблажкой.

В корне изменило историю событие следующего вечера. На Владу напали. Это не была случайность и уж точно не походило на розыгрыш. По крайней мере, когда какой-то придурок накинул на её шею удавку, смеяться не получилось. А через несколько секунд, когда Багдасаров приблизился, спросить было не с кого. Незнакомец захлёбывался собственной кровью, а Влада с абсолютно пустым, равнодушным взглядом стояла рядом и водила пальцем по острию лезвия. Однажды Багдасарову приходилось поймать такой её взгляд. В тот раз пустота была направлена на него.

Решение увезти её показалось единственно верным, а сама Влада на удивление быстро поддалась и практически безропотно села в машину. На простое человеческое участие она ответила агрессивно и вызывающе, а, значит, под впечатлением не была и отдавала отчёт в собственных действиях.

Отель на окраине стал временным убежищем. Правда, находиться с Владой в одной комнате было до невозможного тесно. Разговор не клеился, её близость бомбила по сознанию. Шанс навести мосты они прос*али и теперь только кусались. Идея нарушить правила и пойти в отрыв была легкомысленной, глупой, но настолько заманчивой, что отказаться от неё не хватило мозгов даже продуманной девчонке.

Алкоголь и музыка сделали своё дело. Эта парочка умела развязывать не только языки и тела, но ещё и тяжёлые мысли. Игра под названием «Мне всё равно» набирала обороты. И если до этого Владе было… всё равно… что он появился в городе, то теперь всё равно, что смотрит на неё, всё равно, что так опасно касается, всё равно, что разжигает в ней желание. И чем откровеннее становилось очередное «всё равно», тем сильнее она отдалялась. Чем ближе оказывалось тело, тем дальше улетала душа. Влада бессовестно соблазняла сама и так же демонстративно велась на ответное соблазнение. Но вместо изысканного десерта Багдасаров рисковал получить залежалый, прогорклый кекс. На такие фокусы его подружка была щедра.

Появление наглого щенка на самом-то деле спасло безнадёжно по*ереную ситуацию. Получить по морде было в некоторой степени полезно – это лишало иллюзий. Влада оценила его великодушие и нежелание встревать в откровенный конфликт. Она в принципе не любила оказываться в центре внимания, а уж становиться разыгранным призом, и вовсе было чем-то за гранью. Вечер обещал запомниться зародившейся между ними двумя лёгкостью, на пару отрепетированными приключениями. Ну и, пожалуй… Багдасарову светило что-то вроде её смущённой улыбки перед сном, что, к слову, было куда более ценно, чем самый откровенный секс. Настоящие эмоции у Влады всегда сочились по скупой капле. Всё, что больше – игра, обман, притворство. Всё, что не наедине – исключительно напоказ. Слишком поздно он смог разглядеть, что из отношений Влада умела создавать настоящее таинство. И теперь, наученный горьким опытом, Багдасаров смело отделял ядра от шелухи.