Бит Отель. Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957-1963

Шли крупные про- и антидеголлевские демонстрации. Каждый день политическая ситуация менялась. Вернувшись из Лондона, Аллен продолжил описывать развитие событий в письмах к отцу. Он, Грегори и Джон Бальф ходили на крупную антидеголлевскую демонстрацию на площадь Республики и взволновались, увидев полицейских в стальных шлемах, которые стояли за барьерами, но насилия не было, и полиция так ничего и не предприняла. Это напомнило Аллену его детство, когда он вместе с мамой и тетей Элеонорой ходил на политические демонстрации против мэра Хьюго на Джорнал-Сквер в Патерсоне. Чтобы лучше видеть собравшихся, он залез на статую, а потом занял более удобное положение на выступе здания банка, где-то в десяти футах над головами толпы.

На другой демонстрации тем же летом, вскоре после того, как де Голль пришел к власти, Аллен и Томас Паркинсон, который снова приехал из Лондона, прошли по Тюильри до площади Согласия. Елисейские Поля были заполнены людьми в военной форме. Они пробрались сквозь толпу к фонтану на площади Согласия и уселись на него, глядя на Триумфальную арку, справа от них возвышалась церковь Мадлен, слева простирались Елисейские Поля. Ожидание и напряжение витало в атмосфере. Почти полдень.

— Интересно, что же произойдет? — спросил Паркинсон.

— Если бы в полдень два миллиона коммунистов столпились за церковью Мадлен и бросились бы на Елисейские поля, чтобы ты сделал? — спросил Аллен.

— Я бы нырнул в этот чертов фонтан и сидел бы под водой, — ответил Паркинсон.

Аллен познакомил Паркинсона с Берроузом. Позднее Паркинсон вспоминал: «Тогда Аллен часто находился в расстроенных чувствах, помню, как-то Билл Берроуз и все мы пытались успокоить Аллена и убедить его, что все не так плохо. С большим удовольствием вспоминаю, как Аллен и Грегори в два часа утра пытались с улицы докричаться до наших окон в отеле „Модерн“ на улице Расин: „Том Паркинсон, выходи и веселись, Том Паркинсон, выходи и веселись“ — и так снова и снова. Всегда жалел, что я подошел к окну и закричал: „Идите домой, и дайте мне поспать“ — одному Богу известно, какие бы глупости мы тогда могли бы натворить».

В Бит Отеле жизнь вошла в обычную колею. Кот Мирто выздоровел после своего падения, постоянно приезжали летние туристы. Как правило, первым вставал Грегори, часов в десять или раньше. Он не завтракал, просто сидел в своей крохотной комнатке на чердаке и редактировал или печатал стихи, написанные вчера вечером. В его комнате был верхний свет, треснутое слуховое окошко, из которого открывался вид на крыши и 25-ваттная лампочка без абажура, засиженная мухами. На голые зеленые стены Грегори повесил репродукции старых мастеров, которые он нашел в журнале Life, и открытки, висевшие ровными рядами, словно это была любимая коллекция марок. С потолка, свисал большой пластиковый ангел. Столом Грегори служила репродукция работы Леонардо да Винчи «Мадонна в Гроте», на треснутом стекле лежали стопки книг и рукописей.

Следующим, около полудня, вставал Аллен. Билл просыпался в час дня, пил чай с хлебом, а потом они с Алленом часов до трех разговаривали. В полдень Аллен часто ходил гулять с Грегори. Билл выбирался из дома ближе к вечеру, чтобы купить болеутоляющих и сходить к психоаналитику. В пять часов Аллен ходил за покупками и готовил на всех в своей комнате, готовил он, как правило, гороховый или чечевичный суп с байонской ветчиной. Иногда он делал отбивные из барашка или варил спагетти. Они рано ужинали, часов в семь вечера, и после вместе с Би Джеем или тем, кто оказывался поблизости, шли на бульвар Сен-Жермен пить кофе. Как правило, к десяти Аллен возвращался к себе в комнату, чтобы отвечать на письма, печатать рукописи или делать записи в зеленых дневниках. Билл писал или общался с гостями. Грегори растворялся в ночи в поисках девушек. Аллен продолжал держать Питера в курсе всех новостей и сплетен. «Вчера рядом с Пигаль разбились на мотоцикле Би Джей и Байард Брийант, они искали наркотики, и теперь Байард в больнице…» Аллен был благодарен судьбе, что в этот раз его там не было, потому что он часто ездил с Байардом. Аллен купил новое белое полотенце и гордо записал в дневник, что оно почти такого же размера, как и халат.