Битая карта

— Потому что кто-то сказал ему, что там работает его сестра.

У Кемпа вытянулись губы.

— Она проститутка, — пояснил Ребус. — Кто-то неназвавшийся позвонил ему и сказал об этом. И он отправился туда.

— Очень глупо с его стороны.

— Согласен.

— И она действительно оказалась там?

— Да. Она называет себя Гейл Кроули.

— Вы уверены?

— Уверен. Я только что с ней общался. Она все еще в Эдинбурге, продолжает работать.

Кемп говорил ровным голосом, но глаза его зажглись:

— Вы понимаете, что это сенсация?

Ребус пожал плечами, ничего не говоря.

— И вы хотите, чтобы я об этом написал?

Снова пожатие плечами.

— Зачем?

Ребус разглядывал пустую кружку у себя в руке. Зачем? Затем, что, когда об этом станет известно, можно будет считать, что план анонима провалился, по крайней мере пошел по другому сценарию. А в этом случае он обязательно попробует что-нибудь еще. Но если попробует, Ребус будет наготове…

Кемп кивнул:

— Хорошо, спасибо. Я подумаю.

Ребус тоже кивнул. Он уже жалел о решении поделиться информацией с Кемпом. Кемп был журналистом, которому еще предстояло сделать себе имя. Никто не мог знать, что он приплетет к этой истории. Можно ее повернуть так, что Джек будет выглядеть добрым самаритянином, а можно — что подлецом.

— Ну а пока мне нужно принять ванну, чтобы успеть на эту встречу, — сказал Кемп, поднимаясь с кресла.

— Хорошо, — сказал Ребус, тоже вставая и ставя кружку в мойку. — Спасибо за кофе.

— Спасибо за молоко.

— Ну, счастливо. До встречи, Крис.

Он пошел к двери, ступая так, чтобы половицы не скрипели под ногами, потом оглянулся и увидел, что Кемп исчез в ванной. Раздался плеск воды. Ребус тихонько перевел защелку в нейтральное положение, зафиксировал, потом открыл дверь, вышел и громко захлопнул ее за собой. Он постоял на лестнице, придерживая дверь, чтобы она не открылась. В двери был глазок, но Ребус стоял, прижавшись к стене. Ничего, если Кемп подойдет к двери, он так и так увидит, что защелка сдвинута… Прошла минута. Никто к двери не подошел. Повезло ему еще и в том, что на лестницу не вышел никто из соседей. Не хотелось бы объяснять, что это он тут делает, зачем стоит у стены и держит дверную ручку.

По прошествии двух минут он присел, открыл крышку почтового окошка на двери, заглянул через щель. Дверь ванной была чуть приоткрыта. Вода продолжала течь, но он слышал, как Кемп напевает что-то себе под нос, потом с ахами и охами погружается в ванну. Вода продолжала течь, создавая шум, который ему и был нужен. Он осторожно открыл дверь, проскользнул внутрь, закрыл дверь, подпер ее книжкой, которую снял с верхушки одной из стопок. Оставшиеся книги, казалось, вот-вот рухнут, но удержались на месте. Ребус с облегчением вздохнул и осторожно пошел по коридору мимо двери. Вода из крана продолжала течь… Кемп продолжал напевать. Пока все было легко. Выйти будет труднее, если он ничего не придумает.

Он пересек гостиную, рассмотрел, что лежит на столе. Папки ни о чем не говорили. Никаких признаков «большой сенсации», над которой работал бы Кемп. Компьютерные дискеты были помечены номерами — тут ничего не понять. Ничего интересного и в открытом ящике. Он снова повернулся к столу. Никаких записок, подсунутых под чистые листы. Он просмотрел стопку пластинок рядом с аппаратурой, но между ними тоже не было никаких записок. Под диваном… нет. Шкафы… ящики… нет. Черт побери! Он подошел к большой металлической плите. Сзади за тремя или четырьмя горшками с растениями стоял уродливый сувенир — приз, полученный Кемпом как лучшим молодым журналистом года. Спереди на плите стояли декоративные шкатулки. Он открыл одну — значок активиста Компании за ядерное разоружение, пара сережек с символом Африканского национального конгресса. В другой шкатулке значок с надписью «Свободу Нельсону Манделе» и кольцо вроде бы из слоновой кости. Явно побрякушки его подруги. А в третьей шкатулке? Маленький целлофановой пакетик наркоты. Вряд ли этого количества достаточно, чтобы привлечь к ответственности, — максимум четвертушка. Это и спешил спрятать Кемп? Ребус подумал, что судебный приговор вряд ли был бы полезен для имиджа «политически активного журналиста». Неловко вести публицистический огонь по общественно значимым фигурам после отсидки по статье за хранение наркотиков.

Ну его к черту. Помимо всего, ему теперь нужно незамеченным выбраться из квартиры. Краны уже были выключены. Теперь шум его не прикроет… Он сел на корточки возле плиты, задумался. Пожалуй, самая беззастенчивая ложь будет лучше всего. Прошествовать мимо, сказав, что вернулся за оставленными ключами… Да, конечно, так Кемп на это и купится. С таким же успехом можно ставить миллион на то, что «Коуденбит» сделает дубль: возьмет и чемпионат, и кубок.

Он вдруг поймал себя на том, что смотрит на дверцу духовки. На плите стоял горшок с паучником, два листка которого защемило дверцей. Господи боже, не могло у него это быть, ведь не могло? И тогда он открыл дверцу, освобождая листья. Внутри он увидел книги. Старые книги в твердом переплете. Он взял одну, посмотрел на корешок.