Битва

Зачем Пушкину этот «чахлый пень»? – и для рифмы не нужен. Может, когда он катил в некоем тарантасе в день своего тридцатилетия по Военно-Грузинской дороге, то то и увидел: от гор и мимо башен! Как обрадовался, поди, Заболоцкий, прочтя это у Пушкина, про чахлый пень! (если читал, конечно… может, уже и читал позднее, когда переводил Важа Пшавела). И зачем же Николаю Алексеевичу тогда понадобились (кроме обэриутского щегольства) эти подробные неуклюжества: «…в миг обезображен, убираем был…», – если это не поэтическая кинохроника? Значит, было увидено.

Оттуда же, из тех же стихов Пушкина и Заболоцкого:

Гордись! Таков и ты поэт!
И для тебя условий нет.
Тарантас бежал по полю,
В тарантасе я сидел,
И своих несчастий долю
Тоже на сердце имел.

Тоже, видите ли… Откуда же и вылетать птице, как не из грудной клетки! И снова счастье буквальности:

Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди…

Я и не думал цитировать Мандельштама. Так со мной было.

Впрочем:

Впереди густой туман клубится…

(Это у меня в окне, из которого выпал мой орел.)

И пустая клетка позади.

Это значит, что я в нее снова возвращаюсь.

(28.2.2007, 15 ч., 4 года Соне)