Битва

— Вы заехали слишком далеко на равнину, — отозвался капитан кирасир с черными от густой щетины щеками. — Я дам вам пару человек, они проведут вас. Мои люди найдут дорогу до Эсслинга даже с закрытыми глазами.

Неподалеку — не далее, чем в сотне метров, — несмотря на строгий приказ, все еще горели бивачные костры. Капитан Сен-Дидье застегнул ремень и крикнул:

— Брюней! Файоль! И ты, и вы двое! Сходите к тем дурням и передайте, чтоб погасили костры!

— Я поеду с ними, — сказал Лежон.

— Как вам будет угодно, господин полковник. Потом они проведут вас до Эсслинга... Файоль! Оденьте кирасу!

— Он считает себя неуязвимым, господин капитан, — сказал Брюней, вскакивая в седло.

— Хватит нести вздор! — буркнул Сен-Дидье и уже тише добавил, обращаясь к Лежону: — Я не могу на них сердиться, смерть нашего генерала потрясла всех...

Файоль застегнул кирасу, и теперь Лежон узнал его. С этим типом ему уже приходилось иметь дело, когда тот грабил дом Анны. Заученным движением кирасир подобрал свой карабин и вскочил в седло. Полковника он, похоже, так и не признал.

Шесть всадников зарысили в сторону ближайших бивачных костров. Но когда до них оставались считанные метры, и силуэты людей стали видны более отчетливо, французы остановились, как вкопанные, узнав коричневую форму австрийского ландвера. Несколько солдат ели из одного котелка тушеную фасоль, другие чистили ружья тряпками и смятыми в комок листьями. Завидев французских кавалеристов, австрийцы вскочили на ноги и подняли руки, уверенные в том, что их окружили превосходящие силы противника. Но прежде чем Лежон успел произнести хоть слово, Файоль с воплем бешенства пришпорил свою лошадь, и та одним прыжком оказалась среди австрийцев. Выстрелом из карабина кирасир вышиб мозги одному из них, а другому молниеносным ударом сабли отрубил поднятую руку.

— Остановите этого сумасшедшего! — скомандовал Лежон.

— Он мстит за нашего генерала, — с ангельской улыбкой ответил Брюней.

Полковник дал своей лошади шенкеля и в ту же секунду оказался позади Файоля, который уже взметнул вверх саблю, готовясь обрушить блеснувший клинок на лежащего на земле австрийца. В ожидании неминуемой гибели тот сжался в комок и закрыл голову руками, но в последний момент Лежон поймал запястье Файоля и ловким движением вывернул его. Они снова оказались лицом к лицу, как и прошлый раз. Файоль ощерился:

— Мы не на балу, полковник!

— Успокойся или я пристрелю тебя! —Лежон приставил ствол пистолета к горлу кирасира.

— Ты снова хочешь выбить мне зубы?

— Горю желанием.

— Не стесняйся, ты старший по званию!

— Идиот!

— Сейчас или потом, какая разница.

— Идиот!

Файоль рывком высвободил руку, и его лошадь отскочила в сторону. Тем временем кирасиры согнали своих беззащитных пленников в кучку. В сумятице троим австрийцам удалось сбежать, но остальные не сопротивлялись, похоже, их вполне устраивала перспектива избежать предстоящего сражения и отсидеться в плену.

— Что будем делать с этими красавцами, господин полковник? — спросил Брюней, уплетая фасоль из чужого котелка.

— Отведите их в штаб.

— А разве вас не надо провожать до деревни?

— Мне не нужен целый отряд, а он знает дорогу, — Лежон кивнул на Файоля, понуро сидевшего в седле.

Проводив взглядом кирасиров и их пленников, полковник поехал вслед за Файолем сквозь колышущиеся ленты тумана. У подножия холмов им встретились батальоны тиральеров Молодой гвардии[87]. С ружьями на ремне, в белых гетрах и киверах с высоким красно-белым плюмажем они выглядели безупречно. В полном молчании в сторону Мархфельдской равнины маршировала дивизия Германской армии^{8}. Под щелканье кнутов катились артиллерийские упряжки с зарядными ящиками, артиллеристы в светло-синих мундирах с красными эполетами тащили на руках десятки пушек. Мимо них шли бесконечные колонны пехоты под командованием генералов Тарро и Клапареда. Файоль натянул поводья и остановился, чтобы пропустить конных егерей, шедших на соединение с кавалерией Бессьера. Туман постепенно рассеивался, и вдали уже можно было различить обугленные руины Эсслинга.

— Дальше я не поеду, господин офицер, — сказал Файоль, не глядя на Лежона.

— Спасибо. Вечером мы отпразднуем победу, я тебе обещаю.

— А мне-то что с того, я всего лишь пушечное мясо...

— Да будет тебе!

— Когда я вижу эту разрушенную деревню, мне становится не по себе.

— Боишься?

— Мой страх какой-то не такой, господин офицер. Это не то, чтобы страх, скорее, скверное предчувствие.

— Ты чем занимался раньше?

— Да ничем... Или почти ничем. Был старьевщиком, но что палка с крюком, что сабля — никакой разницы, все та же грязная дешевая работа. Смотрите-ка, а вот и маршал Ланн...

Файоль смолк и повернул назад. А из Эсслинга, действительно, выезжал Ланн в сопровождении генералов Клапареда, Сент-Илера, Тарро и Куриаля.