Битва бессмертных

Разъяренную чернь, однако, остановить было уже нельзя. Круша по пути столы и лавки, оскорбленные в лучи чувствах ублюдки кинулись на варвара, гроздьями повисли на его могучих плечах и руках. Глухо рыча, он скиды их с себя, швырял в следующие ряды, из которых к нему тянулся лес рук со скрюченными пальцами, ногами отбрасывал тех, кто пытался подобраться к нему снизу.

Краем глаза он увидел, что шаман и не подумал уйти из таверны. Презрев свои законы, он молча и яростно вступил в драку, действуя как обычный боец, а не обученным всяким премудростям колдун. Небольшие крепкие кулаки его крушили врагов с такой силой, что вскоре круг, в котором он вертелся, раздавая удары, стал овалом, потом квадратом, а потом пунктирным треугольником. Сам он при этом пока не получил ни одной раны, хотя и к нему тянулись руки, и в некоторых даже были зажаты ножи.

Такой нож полоснул сейчас по руке варвара, задев едва затянувшиеся рубцы от кинжалов разбойников. Кровь сразу намочила его рубаху и штаны, но боли в пылу драки он не чувствовал. Зато Кумбар, узрев красные свежие пятна на одеянии приятеля, чуть не умер от ужаса. Все то время, пока продолжался бой, он сидел в полной прострации на своем прежнем месте и глядел куда-то вдаль. Но когда на лицо его попали брызги Конановой крови, очнулся и теперь дрожал, изо всех сил стараясь стать невидимым, и жалобно попискивал. Видели бы его воины туранской армии, где когда-то он служил в небольшом чине сайгада! Отвращение и стыд поразили бы их сердца! Если б сейчас Кумбар мог соображать, то понял бы, конечно, что от былой его удали не то что не осталось следа, а просто невозможно было поверить, что прежде он ею обладал.

Между тем намерения швали задавить противника массой начинали осуществляться. По полшага всего, кб Конан постепенно отступал под их бешеным натиском. II ход шли не только ножи, не только кулаки и ногти, а и глиняные кружки, блюда, бутыли, бараньи кости. Киммериец не имел времени уворачиваться от этого оружия, со всех сторон летящего ему в голову, поэтому просто поднял одного из нападавших вверх и прикрылся им, заодно используя худосочное тело его как таран.

В кухне печально визжал хозяин, приходя в страшное уныние от одной мысли об убытках; слуга — единственный в этом убогом заведении — сидел в углу и наблюдал за ходом сражения, видимо не решив еще, чью сторону ему принять.

Шаман продвигался к Конану. Он оказался неплохим бойцом: вокруг него грудами лежали поверженные противники и громко стенали то ли от боли, то ли от огорчения. Его платье было сплошь покрыто пятнами крови, но чужой. Темные глаза парня оставались по-прежнему спокойны, даже бесстрастны, словно он не бился с чернью, желавшей разорвать его на куски, а разбирал письмена на древнем пергаменте. Вот он сделал рывок по направлению к киммерийцу, потом сразу еще один.

Конан, не столько видя, сколько ощущая его поддержку, тоже рванулся вперед, смазав длинными черными прядями своими по глазам врагов и метнув брыкающегося в его железных руках крестьянина в кучу, разделявшую его и шамана. Еще миг — и они оказались в двух шагах друг от друга.

— К выходу! — рявкнул варвар больше Кумбару, чем шаману.

В тесном пространстве зала он не надеялся одержать победу. Здесь он не мог достать меч, опасаясь задеть обоих своих союзников, и активного и пассивного, да и понимал, что в рукопашном бою меч был бы лишь помехой, а не подмогой. Поэтому он продвигался к двери, следя за тем, чтоб одуревший от страха царедворец сумел пройти ему за спину — путь для него был уже расчищен.

На ватных ногах Кумбар проковылял по залу, брезгливо обходя побитых посетителей, повернул за варвара и попытался юркнуть в проем двери, но застрял там намертво. Выругавшись, Конан с силой пнул старого приятеля в бедро, так что тот вылетел на улицу и кубарем покатился к противоположной стороне.

— Уходи! — крикнул он шаману, отшвыривая очередного нападающего.

Парень кивнул и быстро выскочил за дверь.

Теперь киммериец мог действовать во всю свою мощь. Схватив лавку, он закрылся ею и бросился на плотно сомкнутый ряд противников, повалив их всех на грязный, заплеванный и забрызганный кровью пол. После этого маневра он отскочил назад, выхватил меч — сейчас расстояние между ним и чернью было достаточно велико для работы оружием — и взмахнул им…

Первая же слетевшая с плеч голова заставила остальных отшатнуться в священном ужасе. Ни один из них наверняка никогда не держал в руках не то что меча, НО даже копья или лука, они медленно отступали, спотыкаясь и падая, потом снова поднимаясь и снова отходя назад.

Бой был окончен. Варвар наклонился, вытер лезвие о полу куртки обезглавленного тела. Никто из оставшегося десятка и не подумал продолжить драку, так что Кони и спокойно повернулся к ним спиной и, оставляя за собой полную тишину, изредка прерываемую стонами раненых, вышел на улицу.