Битва близнецов

— Просто они признали в нем своего! — Карамон опустил глаза и попытался высвободить руку, но Крисания держала его крепко.

— Можешь убить его, — сказала она гневно, — пока он беззащитен и слаб. Правда, если ты сделаешь это, мы тоже погибнем, но ведь ты собирался расправиться с ним, чего бы это ни стоило!

— Я не могу убить его. — Карие глаза Карамона были спокойны и чисты, и Крисания отметила про себя, насколько они с братом все же похожи. — Давай будем честны друг с другом, Посвященная, — если я попытаюсь убить его, ты снова ослепишь меня.

Он рывком освободил руку.

— По крайней мере, хоть один из нас должен видеть…

Крисания почувствовала, что щеки ее запылали от стыда и гнева, ибо в горьких речах Карамона ей послышалось эхо слов Лоралона. Гигант тем временем быстро поднялся на ноги.

— Я разожгу огонь, — сказал он сурово, — если только, — он махнул рукой, — друзья моего братца позволят мне это.

— Надеюсь, позволят, — ответила Крисания не менее сурово и тоже встала. — Они… они не тронули меня, когда я ходила за шторами.

Карамон внимательно поглядел на нее, и Крисания впервые подумала о том, как она выглядит после всех этих передряг — с ветхой бархатной портьерой на плечах, в изорванном белом платье, испачканном кровью, сажей и пылью. Рука жрицы непроизвольно поднялась, чтобы поправить волосы. Некогда гладко причесанные и уложенные вокруг головы, теперь они, грязные и спутанные, висели как попало, закрывая ей глаза. На щеках Крисания чувствовала грязные разводы от недавних слез и сухую коросту запекшейся крови.

Стараясь сохранить достоинство, жрица провела ладонью по лицу и попыталась сделать что-нибудь с волосами, но все было тщетно. Осознав, как глупо она, должно быть, выглядит, и рассердившись пуще прежнего из-за сочувственного взгляда Карамона, Крисания судорожно вздохнула и попыталась взять себя в руки.

— Итак, я уже не та холодная мраморная дева, которую ты когда-то встретил, — твердо сказала она. — Так же, как и ты больше не тот забулдыга, который не мог ступить по прямой и двух шагов. Похоже, за время путешествия мы кое-чему научились и кое-что поняли.

— Уж я — точно, — мрачно откликнулся Карамон.

— Вот как? — Крисания приняла вызов. — Любопытно! А понял ли ты, как поняла это я, что маги, послав меня в прошлое, позаботились о том, чтобы я никогда не вернулась обратно?

Карамон недоуменно уставился на Крисанию, и та ответила ему мрачной улыбкой.

— Нет, ты не знал, пожалуй, об этой незначительной детали. Во веяном случае, твой брат уверял меня в этом. Устройством перемещения во времени мог воспользоваться только один человек — тот, кому его дали, — ты! Маги из Вайретской Башни послали меня в прошлое навстречу смерти, потому что боялись меня!

Карамон нахмурился. Минуту или больше оба молчали, потом Карамон сказал:

— Ты могла бы покинуть Истар с тем эльфом, что приходил за тобой. С Лоралоном.

— А ты отправился бы с ним? — с горечью спросила Крисания. — Смог бы ты отказаться от жизни в своем времени, если бы оставалась хоть какая-то надежда туда вернуться? Нет! Почему же ты думаешь, что я смогла бы?

Карамон нахмурился еще сильнее и уже собирался что-то ответить, но тут Рейстлин громко закашлялся. Бросив взгляд на мага, Крисания прервала спор:

— Разведи-ка лучше огонь, иначе мы можем погибнуть.

Отвернувшись от Карамона, Крисания направилась к Рейстлину.

Всматриваясь в бледное лицо мага, жрица задумалась, слышал ли он хоть что-нибудь. Однако поначалу она даже не поняла, в сознании ли он.

Рейстлин был в сознании, но выглядел настолько ослабевшим, что едва ли содержание разговора между Крисанией и Карамоном могло его заинтересовать.

Жрица налила немного воды из реторты в треснувшую глиняную миску и опустилась на колени рядом с магом. Оторвав кусок ткани от своей белой накидки — в том месте, где она была чище всего, — Крисания обтерла ему лицо, горевшее точно в огне.

Карамон за ее спиной собирал обломки мебели и складывал их на решетку очага.

— Надо бы что-то на растопку, — услышала Крисания бормотание исполина. — А-а, книга…

При этих словах Карамона глаза мага открылись, голова дернулась, и Рейстлин попытался встать.

— Не надо, Карамон, не делай этого! — испуганно крикнула жрица, и гигант замер с увесистым томом в руках.

— Опасно, брат! — выдохнул Рейстлин. — Колдовские книги… лучше вовсе к ним не прикасаться…

Голос отказывался ему повиноваться, и маг замолчал, однако взгляд его был так выразителен, что Карамон подчинился. Промямлив что-то маловразумительное, он выронил фолиант и принялся шарить под столом. Рейстлин с облегчением закрыл глаза.

— Здесь… как будто письма. — Карамон перестал шуршать разбросанной под столом бумагой. — Может быть, они сгодятся? — спросил он, отдуваясь.

Рейстлин кивнул, и уже через полминуты до слуха Крисании донеслось веселое потрескивание пламени. Покрытая горючим лаком старая мебель охотно занялась, и вскоре в очаге приветливо заплясал жаркий огонь. Бледные тени, маячившие в темноте, отступили, спасаясь от оранжевых отсветов пламени, однако не исчезли вовсе.