Битва чудовищ

Феликс улыбнулся перепуганной Корделии. Его взгляд словно говорил: Не волнуйся. Я позабочусь о тебе. Но Корделии не стало от этого легче.

Она не была намерена оставаться в этом браке по сговору, даже пускай и в вымышленном мире, который технически не признается властями штата Калифорния…

— Погодите-ка! — закричала Корделия. — Мне всего лишь пятнадцать!

— И что? — недоуменно пожал плечами Оципус.

— Я же несовершеннолетняя! Закон запрещает вступать в браки несовершеннолетним! Разве здесь нет такого закона?

— Хм-м… — Оципус задумался. — Говоришь, тебе пятнадцать?

— Да!

— Ну, Феликсу семнадцать. Так что не вижу здесь проблемы.

— Что? — Корделия повернулась к Феликсу. — Как ты можешь быть гладиатором в семнадцать лет?

— Меня продали в рабство, как только я начал ходить.

— К тому же, — продолжил Оципус, — по моим законам в брак могут вступать все, кто достиг тринадцати лет.

— Тринадцати? — возмущенно закричала Корделия. — Да вы больной…

— Думаю, вам стоит попридержать язык, юная леди, — заметил Оципус, — а то мне придется его отрезать, и Феликсу достанется немая жена!

Корделия не могла вымолвить ни слова от ужаса. «Что я могу сделать? В данный момент ничего. Ради нашего спасения придется подыгрывать. Тянуть время, пока я не придумаю, как нам пробраться в дом. И как только мы туда попадем, мы будем знать ход событий этой книги. У нас будет огромное преимущество. И тогда мы найдем способ вернуться к маме и папе. Подыгрывай им, Корделия, и тогда мы сможем здесь выжить».

— А теперь, — Оципус отвлек ее от размышлений, — следующие два слова, которые вам осталось сказать — «я согласен» и «я согласна».

— Я согласен, — повторил за ним Феликс.

Корделия окинула взглядом трибуны, все зрители стояли на ногах и взволнованно наблюдали за церемонией. Император Оципус показал Феликсу поднятый большой палец.

— Кажется, жених принял предложение. Но что же ответит невеста?

— Корделия, — обратился к девочке Оципус, — берешь ли ты Феликса Грека в мужья?

Корделия пребывала в состоянии, близком к обмороку, чувствуя рвотные позывы и нестерпимое желание удалиться в туалет. Она и раньше оказывалась в затруднительных ситуациях, но никогда у нее не крутило так живот от страха того, что ей предстоит выйти замуж за незнакомца.

Оципус нетерпеливо поднял бровь:

— И каков же твой ответ?

— Нет, нет, нет, нет, нет! — кричал на бегу Брендан. — Ее ответ — нет!

— Как ты смеешь прерывать мою церемонию? — возмутился Оципус. — Как тебе вообще удалось сбежать?

Но затем он увидел следующую за ними супругу и понял, что это она позволила ему спуститься вниз. Уилл и Элеонора все еще находились под стражей на трибуне.

Оципус улыбнулся. Конечно же, это лишь часть одного большого представления. С появлением на арене Брендана действие стало драматичнее и зрелищнее. Зрители были в восторге! По звукам Колизей стал напоминать клетку с гиенами.

Оципус отпустил руки Корделии и Феликса и, подойдя к Брендану, начал свою возмущенную и напыщенную речь, словно находился на сцене.

— Как ты смеешь обращаться ко мне, как к простолюдину? Назови мне хоть одну причину, чтобы я мог оправдать тебя, укротитель львов!

Император чиркнул себе пальцем по горлу. При виде этого жеста Родикус обратился к толпе:

— Похоже, Брендан оскорбил нашего императора! Поэтому сегодня в Колизее состоится не только венчание, но и распятие на кресте!

Толпа приняла новость с шумным одобрением. Брендан упал на колени.

— Ладно, отлично, простите меня! — закричал мальчик. — Такого больше не будет!

— Так-то лучше, — заметил Оципус и помог Брендану подняться, жестом как бы говоря толпе: «Я милостиво дарую ему жизнь».

Родикус прокомментировал:

— Император проявляет неслыханную милость!

Зрители ликовали. И тогда Брендан понял, что весь народ пляшет под дудку императора. Пока он вытворяет все, что ему заблагорассудится, выдает Корделию замуж или угрожает Брендану казнью, народ будет увлечен этим спектаклем, а император будет продолжать господствовать над ними. Это было действительно гениальной политикой!

— А теперь вернемся к нашей чудесной паре, — заявил Оципус. — Леди Корделия, берешь ли ты Феликса Грека в мужья?

У Корделии тем временем назрел план. Она взглянула на императора и начала издалека:

— Я начинаю понимать, насколько вы мудрый правитель. Выйти замуж за гладиатора было бы для меня огромной честью. Но где же мы станем жить?

— Жить? Вы будете жить в казармах для рабов.

Корделия с трудом сдерживала отвращение. Она не разделяла тех чувств, которые Брендан питал к этому коренастому самодовольному императору. Мальчик видел в нем скорее искусного манипулятора, его сестра — человека, который беспечно пользуется своей безграничной властью. Если ей удастся вернуться домой, стать, когда она вырастет, руководителем, она будет использовать свою власть с умом, чтобы помогать людям, а не объедаться и растрачивать состояние на подобные спектакли.