Битва гигантов. Ротшильды, Рокфеллеры и Нобели

Нефтяной магнат Тагиев построил в Баку дворец и жил там со всей семьей, купаясь в роскоши. Впрочем, среди ловцов удачи были и исключения, например неграмотный татарин Гаджи Зейнелабдин Тагиев (1823–1924), который и подписываться-то научился с помощью нобелевского сотрудника. Упорным трудом Тагиев выбился в строительные мастера. На первом аукционе он с двумя армянами купил участок в Биби-Эйбате. Когда нефти там не обнаружилось, его компаньоны вышли из дела. Тагиев продолжал бурить один, и вдруг у него забил фонтан, давший 12 700 тонн сырой нефти. Тагиев построил на берегу док и собственный перегонный завод, заказал наливные баржи и буксиры для перевозки нефти по Волге. Он сам продавал свою продукцию через конторы в Царицыне и Москве и в конечном счете разбогател. Поскольку такой успех сопутствовал мало кому из мусульман, он приобрел уважение соплеменников. Питьевая вода с лежащих к северу гор до сих пор поступает в Баку по керамическим трубам, проложенным Тагиевым. Он построил первый в городе театр, учредил газету, заботился об образовании детей и подростков, в частности, организовал школу для девочек, многие выпускницы которой впоследствии стали сельскими учительницами.

Продав свою нефтяную фирму англичанам (за 5 млн рублей золотом), Тагиев вложил деньги в строительство в Баку текстильной фабрики. Оборудование он выписал из Англии, английские же мастера обучали татар прядильному и ткацкому ремеслу. Шерсть и хлопок поступали из деревни. Цена на ткани была такая низкая, что они были по карману даже беднякам. Тагиева пытались преследовать большевики, но другие татары за него заступились, и он даже не уехал в революцию. Он дожил до ста лет и умер у себя на даче в окрестностях Баку. Незадолго до смерти он сказал: «У меня прекрасная память, и я помню все более или менее крупные сделки, а вот одной не припомню. Когда же я продал текстильную фабрику Ленину?» В мае 1920 г. Баку заняла Красная Армия, покончив с нефтяными магнатами, их предприятиями и их роскошной жизнью. Фабрику Тагиева переименовали в мануфактуру имени Ленина. Дворец конфисковали и переделали под многоквартирный дом. Из членов семьи, что не сбежали за границу, одни покончили с собой или были убиты, защищая свой дом, других пустили из милости жить в подвале дворца или в какой-нибудь каморке. Несколько десятилетий они хранили свои воспоминания и свои фотографии, показывая их лишь детям и внукам и втайне гордясь вместе с ними знаменитым родичем. Братья Йоста и Эмиль Нобели пытались сохранить петроградский дом и спасти все, что было можно. Йоста ездил в Москву на заседание Центральной комиссии по разработке нефтяных месторождений. Учрежденная новой властью комиссия предполагала выработать конституцию для нефтяной промышленности. Все предприятия станут государственными, а прежние владельцы будут управлять ими в качестве «технических советников»; вся продукция пойдет государству. Перед заседанием один из участников в разговоре с Йостой назвал это фарсом: «Нас уговаривают самим организовать себе похороны по четвертому разряду: похороны, на которых труп будет править собственным катафалком». Все нефтепромышленники отвергли предложения большевиков. Эмиль возглавлял механический завод и фирму «Альфа-Нобель», которая занималась продажей и ремонтом сепараторов компании «Альфа-Лаваль». 30 ноября 1918 г. обоих братьев арестовали дома за завтраком. Тайная полиция, ЧК, обвинила их в том, что это они надоумили англичан задержать в Баку служащего товарищества, еврея по фамилии Мандельштам. Братьев привели в кабинет Варвары Яковлевой-Штернберг (эта женщина пользовалась репутацией садистки). Она предъявила Йосте и Эмилю обвинение в аресте Мандельштама и сказала: обоих ждет то же, что и его, – свобода или смерть.