Битва империй. Англия против России

«По имеющимся сведениям, между Германией и Советским правительством в марте 1920 г. был заключен следующий договор:

I. Германия обязуется:

1. Оснастить русскую армию и промышленность, чтобы они могли противостоять англичанам в Азии и Польше.

2. Всемерно поддерживать Россию в ее мирных переговорах с западными державами.

II. Советское правительство обязуется.

1. Предоставить немцам в эксплуатацию шахты, железные дороги, каналы и крупные предприятия.

2. Поддержать Германию в случае конфликта.

Подлинный текст был подписан Лениным, Троцким и Чичериным, с одной стороны, и Носке, Эрцбергером, Бауэром c дpугой».

Копия этого документа была куплена за 18 000 ливров одним английским агентом, прислана в Варшаву и переправлена со специальным курьером в Английское Министерство иностранных дел. Из того же источника следует, что число немецких инструкторов в России достигает 20 000; они приезжают обычным морским путем из Штеттина.

С большой степенью вероятности можно утверждать, что подобное секретное соглашение между Россией и Германией было подписано. Ведь уполномоченный председателя РВС республики Троцкого Виктор Копп в ноябре 1919 года прибыл в Берлин, чтобы решать не только вопросы о возвращении русских военнопленных, но и расширить установленные Радеком связи. 19 апреля 1920 года германский рейх и РСФСР подписали соглашение о возвращении на родину военнопленных и интернированных с обеих сторон. Это соглашение юридически закрепило существование миссий наблюдения. В Москве миссию возглавил Густав Хиглер, а в Берлине — Виктор Копп. Эти миссии занимались укреплением сотрудничества, и прежде всего военного, между Германией и Россией. Впрочем, пришло время России искать союзников на международной арене.

В марте 1921 года в советской России был провозглашен НЭП. Ленин отказался от политики «военного коммунизма», сделал «шаг назад» и по сути «сверху» провел в стране буржуазно-демократическую революцию. «С весны 1921 года мы на место этого (революционного — С. П.) подхода… ставим… совершенно иной, типа реформистского: не ломать старого общественно-экономического уклада, торговли, мелкого хозяйства, мелкого предпринимательства, капитализма, а оживлять торговлю, мелкое предпринимательство, капитализм… получив возможность подвергать их государственному регулированию лишь в меру их оживления». Ильич понял бред марксистского учения и начал отходить от него, однако освобождаться от революционной фразеологии, чтобы не шокировать сподвижников, он не мог. Тогда же вождь советской России требует: «Все, что есть в литературе и опыте западноевропейских стран в защиту трудящихся, взять непременно».

НЭП был не только внутренней политикой господствующей в России партии, он оказал существенное влияние и на линию поведения на международной арене. Господствующей идеологией по-прежнему провозглашалась пролетарская, марксистская. И все же допускались отношения чрезвычайно тесного сотрудничества с буржуазными странами, из которых нищая Россия могла извлечь для себя какие-нибудь выгоды. Внимание устремлялось, в первую очередь, к державам, проигравшим в мировой войне — к Германии и Турции. Эти страны переживали экономический кризис и народы их испытывали глубочайшее унижение и ненависть к победителям, их правящий слой был заинтересован, как и большевистская Россия, в развале версальской системы, установленной державами-победительницами.

В Москве прекрасно понимали, что союз с буржуазными державами носит временный характер. Одним из свидетельств этому является записка Ленина (первая половина сентября 1920) швейцарскому коммунисту Жюлю Амбер-Дрозу, находившемуся в Москве на конгрессе III Интернационала.

«Я так часто повторял Троцкому, который наконец-то меня понял, что независимая Польша не представляет для нас большой опасности. Польша — это не Россия, и каково бы ни было ее правительство, оно не будет представлять опасности для нашей советской организации. Но мы решительно не можем разрешить, чтобы на юге России сформировалось буржуазное правительство, которое безусловно, станет полюсом притяжения для Украины и Центральной России, — это означало бы потерю столь ценных для нас источников продовольствия. Смертельную опасность для нас представляет Врангель, и его следует уничтожить любой ценой.