Битва книг

Каждый, кому приходится изучать с должной обстоятельностью годичные альманахи, не раз прочтет, что «война есть дитя гордыни, а гордыня — дщерь богатства»[1]. Первое из этих утверждений может быть признано без труда, но едва ли кто согласится с последним; ибо гордыня состоит в ближайшем родстве по отцу или по матери, а иногда и по обоим, с нищенством и нуждою, и, говоря по правде, людям редко случается ссориться, когда у них всего вдоволь, а набеги обычно совершаются с севера на юг, то есть от скудости к изобилию. Древнейшие и наиболее естественные основания раздоров суть вожделение и алчность, которые, хотя, пожалуй, и состоят в близком или отдаленном родстве с гордыней, но являются прямыми потомками нужды. Ибо, если говорить языком политических сочинителей, то, наблюдая республику собак (которая в исходном состояний представляется объединением многих), мы обнаружим, что при достатке пищи вся держава находится в состоянии полнейшего мира, а гражданские свары возникают тогда лишь, когда некий собачий вождь захватит большую кость, которую либо делит с немногими, что приводит к олигархии, либо оставляет себе, и тогда устанавливается тирания. То же положение имеет место при несогласиях, какие наблюдаются, когда среди них объявится сука в течке. Ибо, поскольку право обладания принадлежит всем (а в столь деликатном случае невозможно утвердить собственность), ревность и подозрительность распространяются с такою силой, что все собачье государство данной улицы ввергается в состояние открытой войны всех против всех, пока некто один, более храбрый, умелый или удачливый, чем прочие, не захватит добычу и не насладится ею вполне, после чего вся злость и рычание остальных обращаются против счастливого пса. Точно так же, если мы станем рассматривать одну из таких республик, находящихся в состоянии войны, все равно — наступательной или оборонительной, то обнаружим, что основанием и причиною раздора служат те же самые соображения и что действия зачинщика распри во многом обусловлены тою или иною степенью бедности или нужды (неважно, действительной или мнимой), равно как и гордыней.