Битва на Калке. 1223 г.

Ибн аль-Асир сообщает подробности: «Покончив с Шемахою, татары хотели пройти через Дербент, но не смогли и отправили посла к ширваншаху — дербентскому правителю, говоря ему, чтобы [он] отправил к ним посла для заключения мира. Он послал десять человек из лучших своих знатных людей, а они [монголы] взяли одного и убили, остальным же сказали: „Если вы укажете нам дорогу, по которой нам пройти, то вам будет пощада, а если не сделаете этого, мы убьем и вас“». Оставшиеся в живых девять посланцев вынуждены были провести завоевателей через труднопроходимое Ширванское ущелье на Северный Кавказ[12]. По расчетам В.К. Романова, это было примерно летом — осенью 1222 г.

Здесь захватчикам противостояли аланы (предки современных осетин), вступившие в союз с половцами (кипчаками), уже более столетия кочевавшими в местных степях. Войска Джебе и Субедея несколько раз сразились здесь с алано-половецким военным альянсом. Не сумев добиться победы, монголо-тата-ры пошли на хитрость и смогли разъединить вчерашних союзников. По Ибн аль-Асиру, «татары послали к кипчакам сказать: „Мы и вы одного рода, а эти аланы не из ваших, так что вам нечего помогать им; вера ваша не похожа на их веру, и мы обещаем вам, что не нападем на вас, а принесем вам денег и одежд сколько хотите; оставьте нас с ними“. Уладилось дело между ними на деньгах, на одеждах и пр.; они [татары] действительно принесли им то, что было выговорено, и кипчаки оставили их [алан]. Тогда татары напали на алан, произвели между ними избиение, бесчинствовали, грабили, забрали пленных и пошли на кипчаков, которые спокойно разошлись на основании мира, заключенного между ними, и узнали о них только тогда, когда те нагрянули на них и вторглись в землю их. Тут стали они [татары] нападать на них раз за разом и отобрали у них вдвое против того, что [сами] им принесли. Услышав эту весть, жившие вдали кипчаки бежали без всякого боя и удалились; одни укрылись в болотах, другие в горах, а иные ушли в страну русских»[13].

Уточнить маршруты передвижения монголо-татарских войск через Северный Кавказ позволяют данные археологии. Места возможной локализации сражений алано-половецких войск с отрядами Джебе и Субедея ныне определяются на правобережье реки Сунжи, на отрезке от места ее впадения в Терек до современного Гудермеса. Это предположение подкрепляется многочисленными случайными находками в этом районе предметов вооружения.

Дальнейшее движение войск Джебе и Субедея от места слияния Сунжи и Терека восстанавливается предположительно. Начавшаяся погоня за отошедшими половцами могла осуществляться несколькими отрядами, что косвенно подтверждается Ибн аль-Асиром, рассказывающим, что «стали они [татары] нападать на них раз за разом». В качестве маркеров, уточняющих направления подобных нападений, специалистами было предложено учитывать известные ныне в регионе находки предметов чжурчжэньского происхождения, а также китайских монет.

Успех монголо-татар во многом объяснялся тем, что они использовали свою излюбленную тактику разъединения сил противника. В конце XII — начале XIII в. в южнорусских степях насчитывалось четыре половецких объединения: северокавказское, донское, приднепровское и заднепровское. Очевидно, в 1222 г. первым пало северокавказское объединение половцев. Затем наступила очередь донского половецкого союза. Те вышли навстречу монголо-татарам со своим сильнейшим ханом Юрием Кончаковичем, сыном знаменитого в прошлом хана Кончака (того самого, у которого в плену находился князь Игорь Святославич, герой «Слова о полку Игореве»). Однако стратегическая инициатива была упущена, и они вынуждены были обратиться в бегство, во время которого Юрий Кончакович погиб[14], как и Даниил, сын не менее известного хана Кобяка. Разгромленные половцы бежали частью к русским границам, частью в Крым. Одновременно с ними потерпели поражение ясы (ветвь современных осетин, жившая по Дону), а также обезы и касоги (предки нынешних абхазов и адыгов).

Следующей целью монголо-татар стал крымский торговый город Судак (Сугдея), о чем сообщает все тот же Ибн аль-Асир: «Придя к Судаку, татары овладели им, а жители его разбрелись; некоторые из них со своими семействами и своим имуществом взобрались на горы, некоторые отправились в море и уехали в страну Румскую…» Он именует Судак городом кипчаков, сообщая детали местного товарооборота: «К нему пристают корабли с одеждами; последние продаются, а на них покупаются девушки и невольники, буртасские меха, бобры, белки».