Битва на Калке

Между тем, глядя на эту сечу, Забубенный узнал эти паруса и эти кривые мечи охранников. Перед ним был тот же самый караван азиатов из жарких земель, одного из охранников которого ратник черниговского воинства Данила случайно подстрелил из нового лука. Ну, конечно если бы не Забубенный, тоже случайно толкнувший его под руку. После чего состоялась буйная разборка, в которой полегло много народа с обеих сторон.

Забубенный внимательно вгляделся в остальные ладьи. Еще не подошедшие на расстояние полета стрелы к порогам, они уже были достаточно хорошо различимы невооруженным глазом. Несколько ладей шло загруженными живым товаром, – прямо на палубе сидели голые по пояс люди с веревками на шеях. Это были славянские рабы-пленники, которых азиатские купцы приобрели по дешевке у половцев для перепродажи в Египет или малую Азию, где из них сделают либо воинов-невольников, либо рабов для всяких нужд, либо просто убьют.

Следующая пара ладей, усеянная по всем бортам вооруженной охраной из крепких воинов восточной наружности, шла без рабов, но сидела ниже остальных, – судя по всему, везла драгоценные материалы, которых мало было на родине караванщика. Может гранит, а может мрамор на отделку дворцов заморских шейхов.

Что было на остальных ладьях, Григорий не разобрал, – бочки, ведра и прочая ерунда. Наверняка мед, смола и где-нибудь запрятаны меха. Но уж смола-то здесь найдется обязательно. Тут Субурхан не промахнулся. Его военный гений не подлежал сомнению. А вот на корме последней большой ладьи, как и в прошлый раз, Григорий узрел хозяина каравана. Маленький толстый азиат сидел на резном троне под тентом из шелка. Это почти наверняка был посланник какого-то султана или шаха, человек не бедный, разодетый в дорогие одежды. Чтобы спасти от солнца и жары его лысую голову и нежную кожу по бокам стояли две полуголые наложницы с опахалами.

Хозяин каравана курил стоявший перед ним на специальном столике походный кальян и похоже, как и при первой встрече, находился в стране грез. Из которой, на этот раз, его вывела не стрела ратника Данилы, а внезапная атака монгольских воинов. Что, в общем, не отменяло самой проблемы безопасности путешествий.

«Да, – с сочувствием подумал Забубенный, не везет мужику. Туда ехал, обстреляли, обратно едет, вообще на дно пустят или даже убьют. Тяжело заниматься бизнесом в России. Никаких гарантий неприкосновенности». Хотя, когда Григорий вспомнил про славянских рабов, сочувствие к караванщику улетучилось.

Сзади снова послышалось натужное сопение. Джурчи опять подъехал к Плоскине и что-то резко ему сказал. На сей раз, от почтительности осталось не более половины.

– Можешь не переводить, – опередил Плоскиню Забубенный, – и так понятно. Скажи ему, что бы скакал на подмогу к Буратаю. Я буду следом.

Вождь бродников послушно перевел. Джурчи бросил недоуменный взгляд на Кара-чулмуса, в котором явно читалось недоумение и раздвоение личности. С одной стороны ему было приказано явиться на берег со своей сотней, и он уже почти явился. С другой стороны и Кара-чулмуса следовало привезти, но он почему-то ехать не торопился. Джурчи задумался, не зная, какое из двух зол меньше. И не следует ли привести с собой вампира силой.

«Да, сотник, – промелькнуло в голове у Григория, – не быть тебе темником». И чтобы подтолкнуть нерешительного Джурчи к нужному действию, механик указал на третий корабль, что был уже опутан монгольскими веревками, приближался к берегу, но отчаянно сопротивлялся. На нем было много лучников, и они не сдавались, предпочитая смерть позорному плену. Монголы десятками валились с берега, пронзенные стрелами азиатов. Показав на корабль, Забубенный крикнул изо всех сил, издав грозный рык:

– Скачи немедленно, твои воины нужны там!

И Джурчи подчинился. Он забрал свою сотню и ускакал вниз, крикнув что-то неразборчивое напоследок. Но, когда глухой стук копыт его воинов затих, Забубенный с удивлением различил за своей спиной какую-то непонятную возню. Обернувшись, к своему удивлению грозный Кара-чулмус увидел неподалеку два десятка монгольских воинов, неизвестно почему не последовавших за своим командиром. Сделать они это могли, только по особому приказу. И значит, этот приказ Джурчи отдал.

«Вот сволочь, – выругался про себя механик, – не доверяет самому Кара-чулмусу. Хитрая монгольская харя».

Григорий всмотрелся в противоположный берег. Едва ладья под алым парусом отплыла от дальнего берега, как началась свистопляска на этом. Увидев, что встречный караван атакован у порогов, моряки с ладьи некоторое время недвижимо созерцали битву, не зная, что предпринять, то ли на помощь идти, то ли бежать подальше. Но потом, видимо, рассмотрев, чей караван, решили не лезть не в свое дело. Медленно, ловя ветер ладья под алым парусом, блеснув на солнце ярким золотом вышивки, двинулась вдоль дальнего берега к мысу. Забубенный напрягся: далеко идет, но под скалистым мысом будет проходить по любому, приблизится. Пройдет почти рядом. А дальше за поворотом река опять расширялась. Значит, только здесь на нее и можно попасть.