Битва на Липице

Во время этой осады в полной мере проявилась неумение русских осаждать крепости. Обычно князья и воеводы захватывали вражеские города либо внезапным нападением (изгоном), либо с помощью длительной блокады (обложением). Однако в данной ситуации ни один из вариантов не подходил, поскольку внезапного нападения не получилось, а на длительную осаду не было времени, Владимир опасался возвращения епископа с новыми отрядами крестоносцев из Германии. Тем не менее сражение за Гельм затянулось и продолжалось одиннадцать дней. И это при том, что собственно германцев в замке было лишь 20 человек. Основную массу защитников составляли ливы, но они были крайне ненадежны, и крестоносцам приходилось все время быть начеку, наблюдая как за врагами, так и за своими вынужденными союзниками. Вполне вероятно, что если б осада продлилась чуть дольше, то осажденные в замке ливы перешли бы на сторону русских и открыли им ворота.

Генрих Латвийский объективно указал как на сильные, так и на слабые стороны военного дела у противника: «Русские с своей стороны, не знавшие применения баллисты, но опытные в стрельбе из лука, бились много дней и ранили многих на валах» (с. 103). Действительно, не только княжеские дружинники прекрасно стреляли из лука, но и простые ратники, среди которых было немало охотников. Так же в «Ливонской хронике» рассказывается о неудачной попытке Владимира применить осадную технику: «Устроили русские и небольшую метательную машину, по образцу тевтонских, но, не зная искусства метать камни, ранили многих у себя, попадая в тыл» (с. 103). Дело застопорилось, поскольку Гольм быстро взять не удалось, а идти на Ригу, оставляя в тылу вражеский замок, князь не хотел.

Между тем в Риге царила паника, поскольку епископ был в отъезде, гарнизон невелик, а укрепления города не достроены. Вся надежда была на чудо, и оно произошло. Князя стали одолевать сомнения относительно продолжения осады Гольма, и вполне вероятно, что он решил оставить замок в покое и идти на Ригу. По крайней мере, об этом сообщает Генрих Латвийский. Однако причина, почему он от этого намерения отказался, вызывает определенные сомнения: «Между тем к королю вернулись некоторые ливы-разведчики и сказали, что все поля и дороги вокруг Риги полны мелкими железными трехзубыми гвоздями; они показали королю несколько этих гвоздей и говорили, что такими шипами тяжко исколоты повсюду и ноги их коней и собственные их бока и спины. Испугавшись этого, король не пошел на Ригу, и спас Господь надеявшихся на него» (с. 103). В это же время дежурившие вдоль побережья ливы доложили Владимиру, что в море появились неизвестные корабли.

На мой взгляд, истинной причиной, почему полоцкий князь не пошел на оплот германского могущества в Ливонии, является именно появление в море неизвестных кораблей. Владимир был не настолько храбр, чтобы пойти на риск в игре, где ставки были очень высоки. Не исключено, что и корабли, и сказка о железных шипах, усыпавших поля под Ригой, явились не более чем дезинформацией. Но как бы там ни было, а русские сняли осаду Гольма и ушли в Полоцк. Все труды князя по сбору большой рати пошли прахом, гора родила мышь. Так бездарно закончилась еще одна попытка Владимира Полоцкого выдворить из Ливонии крестоносцев.

Что же касается немцев, то они, «оставшись здравы и невредимы, благословляли Бога, который и на этот раз руками немногих защитил свою церковь от неприятеля» (Генрих Латвийский, с. 104).

* * *