Битва под Эль-Аламейном. Поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке

Проехав мимо множества траншей и артиллерийских позиций, мы увидели нечто похожее на штаб. Грузовики были вкопаны в землю, а вокруг было полно спящих солдат. Они очень удивились, когда, проснувшись, увидели, как один за другим начинают дымиться их грузовики. Тем временем мы продвинулись на несколько миль в глубину их тыла; их изумление было таким сильным, что они не сделали ни одного выстрела. Стало совсем светло, наступил день, и когда мы обнаружили скопление колесного транспорта, началась наша работа по его уничтожению. За пятнадцать минут два эскадрона уничтожили до 40 грузовиков, просто стреляя по бензобакам и бросая спички в течь. Экипажи грузовиков, не сумев бежать, бросились к немецким машинам с бензином. Некоторые солдаты лезли на итальянские машины, в кузовах которых были установлены пушки «Бреда», но мы согнали их оттуда. Немцы в панике бросились от своих машин к траншеям. У нас не было времени брать пленных. Мы просто отобрали у них оружие и велели идти на восток. Тех, кто отказывался это сделать, мы расстреливали, но отказывались очень немногие. В большинстве своем они не знали, как услужить нам, и с готовностью помогали нам сливать топливо из машин и цистерн. Итальянцы просили о лучшем отношении. Мы объяснили, что не можем забрать с собой их всех, но сняли сливки, уехав к своим с полковником и двумя майорами, которые так цеплялись за жизнь, что с удовольствием сели возле стволов наших 2-фунтовых пушек».

Монтгомери решил извлечь пользу из слабости, которую противник обнаружил на юге. Ламсден приказал Кастенсу начать движение на юго-запад, обойдя с южного фланга позиции Фишера, а не проходя сквозь них; приказ был отдан после половины одиннадцатого. Во второй половине дня 30-й корпус должен был атаковать «Скрягу», или высоту 38, небольшую возвышенность в миле к юго-западу от новых позиций 2-го сифортского полка на правом фланге бригады Мюррея. Кроме того, в качестве пехотного резерва корпусу придавалась 5-я индийская бригада, которую этой ночью отвели в тыл. Чтобы развить успех, Хардинг должен был под командой Ламсдена двигаться вперед с максимально возможной скоростью, при благоприятном стечении обстоятельств пройти сквозь южный фланг выступа в 8 милях к западу от Сиди-Абд-эль-Рахмана. Роддик должен был двигаться на север на соединение с Ламсденом. Его бригаду предполагали использовать для развития успеха, пробив «окно» на юг в позициях противника следующей ночью. Приняв эти решения, Монтгомери в полдень вернулся в свой штаб.

Тем временем яростное сражение разгоралось вдоль тракта Рахман. Фишер пришел к выводу, что наступление невозможно, так как его танки наталкивались на танки противника и его противотанковые орудия, в особенности на северном и северо-западном направлениях, не говоря о непрерывном обстреле, который вела полевая артиллерия. Это было самое жаркое и продолжительное из танковых сражений за всю кампанию. Почти два часа – с одиннадцати до тринадцати – африканский корпус повторял попытки оттеснить 2-ю бронетанковую бригаду, которая, стоя на месте, вела непрерывный огонь из танковых пушек, поддерживаемая артиллерией и налетами эскадрильи легких бомбардировщиков. Роммель пожертвовал противовоздушной обороной, чтобы укрепить противотанковую артиллерию, и собрал все 88-мм орудия, которые оказались в пределах досягаемости. Их число было доведено до 24, прежде чем британцы начали одно за другим уничтожать их. Особенно сильно страдали итальянские танки, офицеры итальянских танковых частей не могли навести порядок в своих подразделениях и держать фронт. В начале второй половины дня Роммель и Тома поняли, что их атака провалилась. Приказав африканскому корпусу повторить атаку в два часа дня, Роммель решил отвести к северу большую часть дивизии «Арьете», которая еще находилась на юге вместе с большей частью артиллерии, практически лишив южный участок фронта всех резервов. Он также решил, что настало время сократить фронт в прибрежном секторе и отойти по направлению к Сиди-Абд-эль-Рахману.