Битва под Острой Брамой

– Гетман Косаковский вчера был предупрежден эстафетой о вашем приезде. Я узнал это, потому что как раз был в карауле на его квартире. И вчера же вслед за эстафетой вам пришли из Варшавы листы, – продолжал литовский поручик, заставив Княжнина, наконец, обратить внимание не на мундир, а на него самого. Это был приятный молодой человек лет двадцати четырех, среднего роста, худощавый, но широкоплечий, с немного вздернутым носом. Из-под каски, полностью закрывая уши, выбивались густые каштановые волосы – подстрижен поручик был вовсе не на сарматский манер. И вполне свободно говорил по-русски (только письма называл «листами»):

– Слуга пана Саковича сказал, что вместе с его господином приедет русский офицер, он назвал вашу фамилию, и я понял, что эти листы вам. Вот они, я принес, чтобы вы могли прочесть их сразу по прибытию.

– Вам позволили их взять? – не поверил Княжнин, уставившийся на конверты, которые протянул ему поручик. Тот просто пожал плечами:

– Я сказал, что вы мой квартирант. К тому же оба письма частного характера.

– Весьма любезно с вашей стороны, господин Гарновский! Поручик в ответ лишь учтиво кивнул и перешел к пану Константину, чтобы проводить того к своему дядюшке.

Два письма остались в руках у Княжнина, и он решил прочесть их прямо здесь, во дворе. Одно было от поручика Протазанова, другое – от Лизы.

Глава 10 Квартира над каретной мастерской

Княжнин начал с письма своего нового варшавского приятеля. Почему? Может быть, следуя обыкновению попробовать воду ногой, прежде чем ринуться в нее стремглав. Не каждый любитель поговорить столь же красноречив на бумаге. Протазанов, к счастью, орудовал пером столь же легко, как и языком: