Битва президентов

Плоский настенный телевизор послушно запустил короткий фильм, просмотренный Астафьевым уже раз десять. И все же он вновь впился взглядом в плазменный экран. Будто надеялся разглядеть там нечто такое, что позволило бы ему сорвать планы Мирослава Корчиньского.

На самом деле он не надеялся.

Интуиция, здравый рассудок и логика подсказывали Астафьеву, что он видит грубо состряпанную фальшивку. Однако доказать это без долгих международных экспертиз не представлялось возможным. Пока специалисты будут препарировать видеоролик на своих компьютерах, обычные люди будут смотреть его на телеэкранах, слушая бойкие комментарии обозревателей. Не было ни тени сомнений в том, как воспримут «кинопремьеру» поляки. Девятьсот девяносто девять шансов из тысячи, что они отдадут свои голоса за Мирослава Корчиньского, но и это не самое страшное. Хуже всего то, что этот маленький, озлобленный на весь свет политик втянет мир в очередную холодную войну.

Много ли надо, чтобы она переросла в полноценную, горячую? Сущие пустяки. Громкие заявления официальных лиц. Отзыв дипломатов, обмен оскорбительными колкостями в ООН. Затем пара провокаций на границе или нарушение самолетами воздушного пространства соседней державы. Запуск ракеты, экстренное заседание генералов НАТО, ультиматум, совещание членов Совета безопасности России, отклонение ультиматума и пошло-поехало…

Поглощенный этими невеселыми мыслями, Астафьев не заметил, как короткий фильм подошел к концу.

– Еще раз? – спросил он.

Очень прямо сидящий на стуле Грин медленно повернул голову и так же медленно повел ею из стороны в сторону.

– Достаточно, – сказал он.

– Быстро же вы сдались, Глеб Георгиевич, – упрекнул Астафьев. – Я все же попросил бы вас присмотреться внимательнее. Нужна хоть какая-то мелочь, зацепка, которая позволит разоблачить фальсификаторов.

– Подделка видна невооруженным глазом, – произнес Грин.

– Смотря чьим глазом. Если смотреть станет очень независимый журналист очень независимой компании Си-эн-эн или Би-би-си, то он ничего подозрительного не увидит, будьте уверены. И до тех пор, пока эксперты не докажут обратное, он будет ужасаться преступлению русских варваров. И Мирослав Корчиньский будет посыпать голову пеплом, требуя отмщения.

– Ничего он посыпать не будет.

Не сразу уловивший смысл реплики, Анатолий Дмитриевич сел так, чтобы лучше видеть консультанта.

– Так. Значит, вы нашли выход.

– Мне ничего не пришлось искать, – возразил Грин. – Я обнаружил дефект сразу. Он лежит на поверхности.

– Поясните! – потребовал Астафьев.

– Вы хорошо помните реальные съемки с места трагедии?

– Слишком хорошо. Они мне снятся.

– Отлично, – поощрительно кивнул Грин. – В таком случае скажите, чем отличаются те ролики от этого? – Он указал на экран с застывшим изображением. – Сосредоточьтесь. Говорю же, ответ лежит на поверхности.

Астафьев подался вперед, посидел так некоторое время, а потом откинулся на спинку кресла с разочарованным выражением лица.

– Не вижу.

– Может быть, это даже хорошо, – задумчиво заговорил Грин. – На вашем месте, я бы не стал спешить с опровержением. Пусть пан Корчиньский запускает свой ролик в телепрокат. Пусть негодует с пеной у рта, пусть потрясает своими кулачками и топает своими ножками. Вы скажете свое слово позже. И это будет убийственный удар. Вам приходилось что-нибудь слышать о прикосновении отсроченной смерти?

Анатолий Дмитриевич неуверенно кивнул. Да, он был наслышан об этой чертовщине. Термин из восточных единоборств, о котором туманно сообщают различные корейские, японские и китайские источники. Астафьеву же «прикосновение отсроченной смерти» всегда казалось красивым вымыслом, легендой, мифом. Он не сомневался, что хорошо сконцентрированный и нанесенный в нужное место удар может отправить человека на тот свет. Но как поверить в то, что легкое прикосновение, почти незаметное для жертвы, может привести через час (или через год) к повреждению внутренних органов, и человек умрет? Это не кирпичи о голову крушить, не руку в песок по локоть вгонять, это уже что-то из области сверхъестественного.

– Касание отсроченной смерти, – повторил Астафьев, – да, в мои студенческие годы об этом много говорили. Кажется, прием практиковался мастерами Шаолиня. Они отлично знали анатомию человека и безошибочно поражали любую смертельную точку противника.

– Ну не совсем так, – улыбнулся Грин. – Поражается не любая абстрактная «точка смерти», а совершенно определенная, в зависимости от времени суток. Кровь подходит близко к поверхности тела в разное время дня по-разному, и нужно отлично знать законы ее циркуляции, чтобы нанести удар именно туда, куда нужно. Не зря на Востоке говорят: «Наша смерть рассчитывается не только по звездам над головой, но и по росе под нашими ногами».

– Вы занимались восточными единоборствами? – полюбопытствовал Астафьев. – И что же, вас тренировал настоящий японец или китаец?